Пивоварова «Рассказы Люси Синицыной» ученицы третьего класса
И. Пивоварова «О чём думает моя голова»
Про мою подругу и немножко про меня
Двор у нас был большой. В нашем дворе гуляло много всяких детей — и мальчишек и девчонок. Но больше всех я любила Люську. Она была моей подругой. Мы с ней жили в соседних квартирах, а в школе сидели за одной партой.
У моей подруги Люськи были прямые жёлтые волосы. А глаза у неё были!.. Вы, наверное, не поверите, какие у неё были глаза. Один глаз зелёный, как трава. А другой — совсем жёлтый, с коричневыми пятнышками!
А у меня глаза были какие-то серые. Ну, просто серые, и всё. Совсем неинтересные глаза! И волосы у меня были дурацкие — кудрявые и короткие. И огромные веснушки на носу. И вообще всё у Люськи было лучше, чем у меня. Вот только ростом я была выше.
Я ужасно этим гордилась. Мне очень нравилось, когда нас во дворе звали «Люська большая» и «Люська маленькая».
И вдруг Люська выросла. И стало непонятно, кто из нас большая, а кто маленькая.
А потом она выросла ещё на полголовы.
Ну, это было уже слишком! Я на неё обиделась, и мы перестали гулять вместе во дворе. В школе я не смотрела в её сторону, а она не смотрела в мою, и все очень удивлялись и говорили: «Между Люськами чёрная кошка пробежала», и приставали к нам, почему мы поссорились.
После школы я теперь не выходила во двор. Мне там нечего было делать.
Я слонялась по дому и не находила себе места. Чтобы не было так скучно, я украдкой, из-за занавески, смотрела, как Люська играет в лапту с Павликом, Петькой и братьями Кармановыми.
За обедом и за ужином я теперь просила добавки. Давилась, а всё съедала... Каждый день я прижималась затылком к стене и отмечала на ней красным карандашом свой рост. Но странное дело! Выходило, что я не только не расту, но даже наоборот, уменьшилась почти на два миллиметра!
А потом настало лето, и я поехала в пионерский лагерь.
В лагере я всё время вспоминала Люську и скучала по ней.
И я написала ей письмо.
Здравствуй, Люся!
Как ты поживаешь? Я поживаю хорошо. У нас в лагере очень весело. У нас рядом течёт речка Воря. В ней вода голубая- голубая! А на берегу есть ракушки. Я нашла для тебя очень красивую ракушку. Она кругленькая и с полосками. Наверное, она тебе пригодится. Люсь, если хочешь, давай дружить снова. Пусть тебя теперь называют большой, а меня маленькой. Я всё равно согласна. Напиши мне, пожалуйста, ответ.
С пионерским приветом!
Люся Синицына.
Я целую неделю ждала ответа. Я всё думала: а вдруг она мне не напишет! Вдруг она больше никогда не захочет со мной дружить!.. И когда от Люськи наконец пришло письмо, я так обрадовалась, что у меня даже руки немножечко дрожали.
В письме было написано вот что:
Здравствуй, Люся!
Спасибо, я поживаю хорошо! Вчера мне мама купила замечательные тапочки с белым кантиком. Ещё у меня есть новый большой мяч, прямо закачаешься! Скорее приезжай, а то Павлик с Петькой такие дураки, с ними неинтересно! Ракушку ты смотри не потеряй.
С пионерским салютом! Люся Косицына.
В этот день я до вечера таскала с собой голубой Люськин конвертик.
Я всем рассказывала, какая у меня есть в Москве замечательная подруга Люська.
А когда я возвращалась из лагеря, Люська вместе с моими родителями встречала меня на вокзале. Мы с ней бросились обниматься... И тут оказалось, что я переросла Люську на целую голову.
«Секретики»
Вы умеете делать «секретики»?
Если не умеете, я вас научу.
Возьмите чистое стёклышко и выройте в земле ямку. Положите в ямку фантик, а на фантик — всё, что у вас есть красивого.
Можно класть камень, осколок от тарелки, бусину, птичье пёрышко, шарик (можно стеклянный, можно металлический).
Можно жёлудь или шапочку от жёлудя.
Можно разноцветный лоскуток.
Можно цветок, листик, а можно даже просто траву.
Можно настоящую конфету.
Можно бузину, сухого жука.
Можно даже ластик, если он красивый.
Да, можно ещё пуговицу, если она блестящая.
Ну вот. Положили?
А теперь прикройте всё это стёклышком и засыпьте землёй. А потом потихоньку пальцем расчищайте от земли и смотрите в дырочку... Знаете, как красиво будет!
Я сделала «секретик», запомнила место и ушла.
Назавтра моего «секретика» не стало. Кто-то его вырыл. Какой-то хулиган.
Я сделала «секретик» в другом месте.
И опять его вырыли!
Тогда я решила выследить, кто этим делом занимается... И конечно же, этим человеком оказался Павлик Иванов, кто же ещё?!
Тогда я снова сделала «секретик» и положила в него записку: «Павлик Иванов, ты дурак и хулиган».
Через час записки не стало. Павлик не смотрел мне в глаза.
— Ну как, прочёл? — спросила я у Павлика.
— Ничего я не читал, — сказал Павлик. — Сама ты дура.
«Смеялись мы — хи-хи»
Я долго ждала этого утра.
Миленькое утро, скорей приходи! Пожалуйста, что тебе стоит, приходи побыстрее! Пусть скорей кончится этот день и эта ночь! Завтра я встану рано-рано, позавтракаю быстро-быстро, а потом позвоню Коле, и мы пойдём на каток. Мы так договорились.
Ночью мне не спалось. Я лежала в постели и представляла, как мы с Колей, взявшись за руки, бежим по катку, как играет музыка, и небо над нами синее- синее, и блестит лёд, и падают редкие пушистые снежинки...
Господи, ну скорей бы прошла эта ночь!
В окнах было темно. Я закрыла глаза, и вдруг оглушительный звон будильника впился в оба моих уха, в глаза, во всё моё тело, как будто тысяча звонких пронзительных шил одновременно воткнулись в меня. Я подпрыгнула на постели и протёрла глаза...
Было утро. Светило ослепительное солнце. Небо было синее, как раз о таком я мечтала вчера!
Редкие снежинки, кружась, влетали в комнату. Ветер тихо колыхал занавески, а в небе, во всю его ширь, плыла тоненькая белая полоса.
Она всё удлинялась, удлинялась... Конец её расплывался и становился похож на длинное перистое облако. Всё вокруг было синее и тихое. Мне надо было торопиться: стелить постель, завтракать, звонить Коле, но я не могла сдвинуться с места. Это синее утро заколдовало меня.
Я стояла босыми ногами на полу, глядела на тонкую самолётную полоску и шептала:
— Какое синее небо... Синее, синее небо... Какое синее небо... И падает белый снег...
Я шептала так, шептала, и вдруг у меня получилось, как будто я шепчу стихи:
Какое небо синее,
И падает снежок...
Что это? Ужасно похоже на начало стихотворения! Неужели я умею сочинять стихи?
Какое небо синее,
И падает снежок,
Пошли мы с Колей Лыковым
Сегодня на каток.
Ура! Я сочиняю стихи! Настоящие! Первый раз в жизни! Я схватила тапки, наизнанку напялила халат, бросилась к столу и принялась быстро строчить на бумаге:
Какое небо синее,
И падает снежок,
Пошли мы с Колей Лыковым
Сегодня на каток.
И музыка гремела,
И мчались мы вдвоём,
И за руки держались...
И было хорошо!
Дзы-ынь! — вдруг зазвонил в прихожей телефон.
Я помчалась в коридор. Наверняка звонил Коля.
— Аллё!
— Это Зина? — раздался сердитый мужской бас.
— Какая Зина? — растерялась я.
— Зина, говорю! Кто у телефона?
— Л-люся...
— Люся, дайте мне Зину!
— Таких тут нет...
— То есть как нет? Это ДВА ТРИ ОДИН ДВА ДВА НОЛЬ ВОСЕМЬ?
— Н-нет...
— Что же вы мне голову морочите, барышня?!
В трубке загудели сердитые гудки.
Я вернулась в комнату. Настроение у меня было слегка испорчено, но я взяла в руки карандаш, и всё снова стало хорошо!
Я принялась сочинять дальше.
И лёд сверкал под нами,
Смеялись мы — хи-хи...
Дзын-нь! — снова зазвонил телефон.
Я подпрыгнула как ужаленная. Скажу Коле, что не могу сейчас пойти на каток, занята очень важным делом. Пусть подождёт.
— Аллё, Коля, это ты?
— Я! — обрадовался мужской бас. — Наконец-то дозвонился! Зина, дай мне Сидора Иваныча!
— Я не Зина, и тут никаких Сидоров Иванычей нет.
— Тьфу, чёрт! — раздражённо сказал бас. — Опять в детский сад попал!
— Люсенька, кто это звонит? — послышался из комнаты сонный мамин голос.
— Это не нас. Сидора Иваныча какого- то...
— Даже в воскресенье не дадут поспать спокойно!
— А ты спи ещё, не вставай. Я сама позавтракаю.
— Ладно, дочка, — сказала мама.
Я обрадовалась. Хотелось быть сейчас одной, совсем одной, чтобы никто мне не мешал сочинять стихи!
Мама спит, папа в командировке. Поставлю чайник и буду сочинять дальше.
Сиплая струя с шумом полилась из крана, я держала под ней красный чайник...
И лёд сверкал под нами,
Смеялись мы — хи-хи,
И мы по льду бежали,
Проворны и легки.
Ура! Замечательно! «Смеялись мы — хи-хи!» Так и назову это стихотворение!
Я грохнула чайник на горячую плиту. Он зашипел, потому что был весь мокрый.
Какое небо синее!
И падает снежок!!
Пошли мы с Колей Лыковым!!!
— С тобой заснёшь, — застёгивая в дверях стёганый халатик, сказала мама. — Что это ты раскричалась на всю квартиру?
Дзы-ынь! — снова затрещал телефон.
Я схватила трубку.
— Нету тут никаких Сидоров Иванычев!!! Тут Семён Петрович живёт, Лидия Сергеевна и Людмила Семёновна!
— Ты чего орёшь, с ума, что ли, сошла? — услышала я удивлённый Люськин голос. — Сегодня погода хорошая, пойдёшь на каток?
— Ни за что на свете! Я ОЧЕНЬ ЗАНЯТА! ДЕЛАЮ ЖУТКО ВАЖНОЕ ДЕЛО!
— Какое? — сразу спросила Люська.
— Пока сказать не могу. Секрет.
— Ну и ладно, — сказала Люська. — И не воображай, пожалуйста! Без тебя пойду!
Пусть идёт!!
Пусть все идут!!!
Пусть катаются на коньках, а мне некогда на такие пустяки время тратить! Они там на катке покатаются, и утро пройдёт, как будто его и не было. А я стихи сочиню, и всё останется. Навсегда. Синее утро! Белый снег! Музыка на катке!
И музыка гремела,
И мчались мы вдвоём,
И за руки держались,
И было хорошо!
— Слушай, что это ты разрумянилась? — сказала мама. — У тебя не температура, случайно?
— Нет, мамочка, нет! Я сочиняю стихи!
— Стихи?! — удивилась мама. — Что же ты насочиняла? А ну-ка, прочти!
— Вот, слушай...
Я встала посреди кухни и с выражением прочла маме свои собственные замечательные, совершенно настоящие стихи.
Какое небо синее,
И падает снежок,
Пошли мы с Колей Лыковым
Сегодня на каток.
И музыка гремела,
И мчались мы вдвоём,
И за руки держались,
И было хорошо!
И лёд сверкал под нами,
Смеялись мы — хи-хи,
И мы по льду бежали,
Проворны и легки!
— Потрясающе! — воскликнула мама. — Неужели сама сочинила?
— Сама! Честное слово! Вот не веришь?..
— Да верю, верю... Гениальное сочинение, прямо Пушкин!.. Слушай-ка, а между прочим, я, кажется, только что видела Колю в окно. Могли они с Люсей Косицы- ной идти на каток, у них вроде коньки с собой были?
Какао встало у меня в горле. Я поперхнулась и закашлялась.
— Что с тобой? — удивилась мама. — Давай я тебя по спине похлопаю.
— Не надо меня хлопать. Я уже наелась, не хочу больше.
И я отодвинула недопитый стакан.
В своей комнате я схватила карандаш, сверху донизу перечеркнула толстой чертой листок со стихами и вырвала из тетради новый лист.
Вот что я на нём написала:
Какое небо серое,
И не падает вовсе снежок,
И не пошли мы ни с каким
дурацким Лыковым
Ни на какой каток!
И солнце не светило,
И музыка не играла,
И за руки мы не держались,
Ещё чего не хватало!
Я злилась, карандаш у меня в руках ломался... И тут в прихожей опять затрезвонил телефон.
Ну чего, чего они меня всё время отвлекают? Целое утро звонят и звонят, не дают человеку спокойно сочинять стихи!
— Аллё!!!
Откуда-то издалека донёсся до меня Колин голос:
— Синицына, пойдёшь «Меч и кинжал» смотреть, мы с Косицыной на тебя билет взяли?
— Какой ещё «Меч и кинжал»? Вы же на каток пошли!
— С чего ты взяла? Косицына сказала, что ты занята и на каток не пойдёшь, тогда мы решили взять билеты в кино на двенадцать сорок.
— Так вы в кино пошли?!
— Я же сказал...
— И на меня билет взяли?
— Ага. Пойдёшь?
— Конечно, пойду! — закричала я. — Конечно! Ещё бы!
— Тогда давай скорее. Через пятнадцать минут начинается.
— Да я мигом! Вы меня подождите обязательно! Коля, слышишь, подождите меня, я только стишок перепишу и примчусь. Понимаешь, я стихи написала, настоящие... Вот сейчас приду и прочту вам, ладно?.. Привет Люське!
Я как пантера ринулась к столу, вырвала из тетрадки ещё один лист и, волнуясь, стала переписывать всё стихотворение заново:
Какое небо синее,
И падает снежок.
Пошли мы с Люськой,
с Колею
Сегодня на каток.
И музыка гремела,
И мчались мы втроём,
И за руки держались,
И было хорошо!
И лёд сверкал под нами,
Смеялись мы — хи-хи,
И мы по льду бежали,
Проворны и легки!
Я поставила точку, торопливо сложила листок вчетверо, сунула его в карман и помчалась в кино.
Я бежала по улице.
Небо надо мной было синее!
Падал лёгкий искристый снежок!
Светило солнце!
С катка, из репродукторов, доносилась весёлая музыка!
А я бежала, раскатывалась на ледках, подпрыгивала по дороге и громко смеялась:
— Хи-хи! Хи-хи! Хи-хи-хи!
День рождения
Вчера у меня был день рождения.
Первой пришла Люська. Она подарила мне книжку «Алитет уходит в горы». На книжке она написала:
Милой подруги Люси
Синицыной от подруги Люси
Косицыной
До сих пор не научилась грамотно писать! Я тут же поправила ошибку красным карандашом. Получилось так:
Милой подруге Люси
Синицыной от подруги Люси
Косицыной
Потом пришли братья Кармановы. Они долго вытаскивали из сумки подарок. Подарок был обёрнут бумагой. Я подумала — это шоколад. Но это тоже оказалась книжка. Она называлась «Палуба пахнет лесом».
Пока братья усаживались за стол, пришла Лена. Она держала руки за спиной и сразу закричала:
— Угадай, что я тебе принесла!
У меня сердце так и прыгнуло.
А вдруг — новые коньки?! Но я сдержалась и говорю:
— Наверное, книжку?
— Молодец, угадала, — сказала Лена.
Третья книжка называлась «Как вышивать гладью».
— С чего это ты решила, что я хочу вышивать гладью? — спросила я у Лены.
Но тут мама так на меня посмотрела, что я сразу сказала:
— Спасибо, Лена. Очень хорошая книжка!
И мы сели за стол. Настроение у меня было неважное.
Вдруг в дверь снова зазвонили. Я бросилась открывать. На пороге стояло всё наше звено: и Сима, и Юрка Селиверстов, и Валька, и, главное, Коля Лыков! Толкаясь и смеясь, они вошли в прихожую. Последним вошёл Юрка Селиверстов. Он тащил что-то очень большое, очень тяжёлое, всё завёрнутое в бумагу и перевязанное верёвками. Я даже испугалась. Неужели сразу так много книг? Да тут же целая библиотека!
Коля взмахнул рукой, и они все сразу закричали:
— Поздравляем тебя с днём рождения!
Потом они бросились развязывать верёвки и снимать бумагу. Это оказался... стул.
— Вот тебе стул, — сказал Коля, — от всего нашего третьего звена. Сиди на нём на здоровье!
— Большое спасибо, — сказала я. — Очень хорошенький стульчик!
Тут в прихожую вышли мои родители.
— Зачем вы притащили эту махину? — удивилась мама. — Ведь у нас есть на чём сидеть!
— Это подарок, — стали наперебой объяснять все. — Это мы дарим Люсе на день рождения.
— Какой миленький стульчик! — воскликнула мама. — Как это трогательно! У нас как раз не хватало одного стула!
— Что же вы стоите? — закричал папа. — А ну, давайте со своим стулом к нашему столу!
И мы все потащили стул в комнату. Мы поставили его на середину комнаты и все по очереди на нём посидели. Он был очень мягкий и удобный.
— Понимаешь, сначала мы решили купить тебе коньки с ботинками, — объяснял Коля. — И вот мы пошли в магазин «Спорттовары». А по дороге нам встретился магазин «Мебель». А там на витрине этот стул стоит. Он нам всем сразу очень понравился! И мы тогда подумали — ты же не станешь на коньках до ста лет кататься! А на стуле можно хоть всю жизнь сидеть! Представляешь, вот будет тебе сто лет, и ты будешь сидеть на этом стуле и вспоминать всё наше третье звено!
— А если я только до девяноста лет доживу? — спросила я.
Но тут мама внесла горячие пирожки и велела нам всем садиться за стол.
Сначала мы ели салат. Потом холодец с хреном. Потом пирожки с капустой.
А потом мы пили чай. К чаю нам дали пирог с вареньем и торт «Ленинград».
А ещё были конфеты «Стратосфера», «Лето», «Осенний сад» и карамель «Взлётная».
А потом мы пели песни и играли в прятки, и в фанты, и в цветы, в «жарко» и в «холодно». А папа мой постелил газету, встал на мой стул и, как маленький, прочёл стихи про петушка:
Петушок, петушок,
Золотой гребешок,
Что так рано встаёшь,
Деткам спать не даёшь?
А братья Кармановы кукарекали, а Коля Лыков показывал гимнастику, а мама показывала всем мои новые книжки. А я сидела на моём стуле и потихоньку его гладила. Он мне очень понравился! Такой коричневый, гладенький... Он на витрине стоял. Значит, он из всех стульев самый лучший!
А потом день рождения кончился. Все разошлись, и я стала ложиться спать.
Я придвинула стул к кровати и аккуратно разложила на нём свои вещи. Как всё-таки замечательно иметь свой собственный стул!
А потом я заснула.
Мне приснилось, как будто я уже бабушка. И мне сто лет. И я сижу на моём стуле и вспоминаю всё наше третье звено.
Похожие статьи:
Пивоварова. Как Манечка и Катя дрессировали Мышкина