Сказки народов мира для детей 5-7 лет
Сказки для детей старшей – подготовительной группы
Белорусская сказка «Лёгкий хлеб»
Косил мужик траву на лугу. Уморился и сел под кустом отдохнуть. Достал узелок, развязал и принялся за еду. Выходит из лесу голодный волк. Видит — мужик под кустом сидит и что-то ест. Подошёл к нему волк, спрашивает:
— Ты что ешь?
— Хлеб, — отвечает мужик.
— А вкусный он?
— Страсть какой вкусный!
— Дай мне попробовать.
— Милости прошу!
Отломил мужик кусок хлеба и дал волку. Понравился волку хлеб. Он и говорит:
— Хотел бы я каждый день есть хлеб, только где его доставать? Посоветуй!
— Ладно, — говорит мужик, — научу тебя, где и как хлеб доставать.
И начал он учить волка:
— Перво-наперво надо землю вспахать...
— Тогда и хлеб будет?
— Нет, брат, погоди. Потом надо землю забороновать...
— И можно хлеб есть? — обрадовался волк и хвостом замахал.
— Ишь ты, какой скорый! Сначала надо рожь посеять.
— Тогда будет хлеб? — облизнулся волк.
— Нет ещё! Дождись, покуда рожь взойдёт, холодную зиму перезимует, весной вырастет, потом заколосится, потом начнёт зерно наливаться, потом зреть...
— Ох, — вздохнул волк, — уж больно долго ждать надо! Ну, а когда созреет зерно, тогда-то я наемся хлеба вволю?
— Где там наешься! — говорит мужик. — Раненько ещё! Сначала спелую рожь надо сжать, потом в снопы связать, а уж снопы в крестцы поставить. Ветер их провеет, а солнышко просушит, вот тогда вези на ток.
— И есть хлеб буду?
— Какой нетерпеливый! Первым делом надо снопы обмолотить, зерно в мешки собрать, мешки на мельницу отвезти да муки намолоть...
— И всё?
— Нет, не всё. Из муки надо тесто замесить и ждать, покуда тесто взойдёт. Тогда в горячую печь сажать.
— И хлеб испечётся?
— Ага, испечётся. Вот тогда и наешься вволю,— закончил мужик.
Задумался волк, почесал затылок и говорит:
— Нет! Эта работа не по мне — и долго, и хлопотно, и трудно. Ты лучше посоветуй, как лёгкий хлеб добывать.
— Ну что ж, — говорит мужик, — если не хочешь трудный хлеб есть, ешь лёгкий. Иди на выгон, там конь пасётся.
Пошёл волк на выгон. Увидел коня:
— Конь, конь, я тебя съем!
— Что же, — говорит конь, — ешь. Только сначала сдери с моих ног подковы, чтоб не поломать об них зубы.
— И то правда, — согласился волк.
Пригнулся он подковы сдирать, а конь как лягнёт его копытом!
Перекувырнулся волк — да ходу.
Прибежал к реке. Видит — гуси на берегу пасутся. «Не съесть ли мне их?» — думает волк. Потом говорит:
— Гуси, гуси, я вас съем!
— Что ж, — отвечают гуси, — ешь. Только сначала окажи нам услугу.
— Какую? — спрашивает волк.
Спой нам песню, а мы послушаем.
— Это можно! Песни петь я мастер.
Сел волк на кочку, задрал голову и начал выть. А гуси — порх-порх крыльями, — с места снялись и улетели.
Слез волк с кочки, поглядел им вслед и пошёл дальше ни с чем.
Идёт, ругает себя: «Ну не дурень ли я, а? И зачем только я взялся петь гусям! Ну уж теперь кого ни встречу — съем!»
Только он так подумал, смотрит — бредёт по дороге старый дед. Волк — к нему:
— Дед, дед, я тебя съем!
— Куда торопиться? — говорит дед. — Давай сначала табачку понюхаем.
— А вкусный он?
— Попробуй, так будешь знать.
— Давай!
Вынул дед из кармана табакерку — сам понюхал и волку дал.
Потянул волк носом изо всех сил — да весь табак и вдохнул в себя. А потом давай чихать на весь лес... ничего от слёз не видит, всё чихает. Больше часу чихал, покуда прочихался. Оглянулся — а уж деда и след простыл.
Пошёл волк дальше.
Шёл он, шёл, смотрит — овцы на лугу пасутся, а пастух спит. Высмотрел волк самого крупного барашка, схватил его и говорит:
— Баран, баран, я тебя съем!
— Что ж, — говорит баран, — видно, такая моя доля. Становись-ка в ту лощинку да разинь пасть пошире. А я взбегу на пригорок, разгонюсь и сам вскочу тебе в рот.
— Спасибо за совет, — сказал волк, — так и сделаем. Стал он в лощинку, разинул пасть, ждёт. А баран взбежал
Очухался волк, покрутил головой и говорит:
— Не пойму: съел я его или не съел?
А в это время тот самый мужичок с косьбы домой возвращался.
Услышал он волковы слова и говорит:
— Съесть ты его не съел, а лёгкого хлеба отведал.
Болгарская сказка «Сливы за сор»
В одном селе жил человек. И был у этого человека сад и дом. В саду росли сливы, а в доме — сын. И вот, когда исполнилось сыну двадцать лет, захотел он жениться. Испросил он позволения на то у отца, и отец ему сказал:
— Женись, дело хорошее. Да только не торопись: присмотри себе невесту под стать.
А сам думает: «Сын у меня работящий. Где найдёшь ему невесту под стать?» думал, думал и надумал. Нагрузил телегу до краёв сливами и повёз продавать. Едет и кричит:
— Сливы! Хорошие сливы! Сливы за сор!
Народ удивляется:
— Вот так невидаль! Сливы за сор! Видать, рехнулся старик на старости лет.
Однако женщины, девушки и даже старушки бросились по своим домам — сор мести. Метут, стараются — ведь кто сору больше наметёт, тот и слив больше получит. Торопятся — ведь слив-то много, да вдруг не хватит? Сору намели! Кто мешок тащит, кто корзинку, а кто в переднике несёт.
Старик сор собирает, сливы отмеривает, женщин и девушек нахваливает:
— Гляди-ко, сколь ты сору намела!
А хозяйка смущается:
— Да это я на скорую руку мела! Ещё столько же могу принести. Уж чего-чего, а сору у меня сколь хочешь! — и побежала за сором.
Почти все сливы старик отдал за сок. Вдруг видит — чуть в сторонке стоит девушка. Мила, скромна. И носовой платочек в руках теребит.
— А ну, красавица, подходи за сливами, — кричит ей старик.
Девушка подошла и протягивает старику носовой платочек.
А в нём сору и горсти не будет.
— Эй, милая! Что ж так мало насобирала? Какие же тебе сливы за щепотку сора?
— Ой, дядо, — отвечает девушка, — я бы и рада вам сору насобирать, да нет его у меня. И этот-то соседи отсыпали за то, что подметать им помогала.
И глаза опустила. А старик обрадовался. Видит — работящая девушка, чистоплотная. Посадил он девушку на воз и повёз к себе в деревню. Как приехал, так и свадьбу справили. А старик тот до сих пор своей снохой не нахвалится.
Китайская сказка «Семеро братьев»
Вдали ото всех у подножия высокой горы жил старик. И было у него семеро сыновей. Старшего звали Чжуан-ши, что значит Могучий. Второго — Гуа-фэн, то есть Дуй-Ветер. Третий звался Те-хань, то есть Железный Кулак. Имя четвёртому было Бу-па-жэ, а иначе Жар-Не-Пожар. Пятый был Гао-туй, или Перешагни-Море. Шестой — Да-коу — Выпей- Воду. А седьмой — Да-цаяо — Далеко-Шагай. Работящие были парни. Рисовые делянки у них колосились на загляденье. Пшеница переливалась золотыми волнами. Густело просяное поле. По всему краю летела молва о хозяйстве старика и его сыновей. Прослышал о том и сам император. Повелел он отобрать весь урожай и ссыпать в свои закрома. Старый отец совсем пригорюнился.
— Бедствовать теперь нам всю жизнь, — печалился он. — Император и на будущий год отберёт наш урожай.
— Не горюй, отец! — утешали его сыновья. — Мы пойдём в столицу, до самого императора достучимся, а правду найдём.
Вскоре и впрямь оказались братья перед высокими городскими стенами.
— Отворяйте ворота! — закричал старший брат, по прозванью Могучий. — Идём мы к императору за правдой.
— Не вам, простым крестьянам, с императором разговоры вести! — усмехнулись стражники.
Рассердился парень да как ударит своей могучей рукой в железные ворота, они и рассыпались. Направились братья прямиком к императорскому дворцу. А их встречают дворцовые двери покрепче городских, на все замки и запоры затворены. Вышел вперёд второй брат, Дуй-Ветер. Напрягся он, напружил грудь, раздул щёки и как дунет! В щепки разлетелись кованые двери, со звоном отлетели все замки и щеколды.
Тут уж император струсил.
— А ну-ка, — приказал он своим военачальникам, — гоните их прочь. А не послушают, так и головы рубите!
Кинулись воины на братьев, острые сабли в воздухе так и сверкают. Вышел им навстречу третий брат, Железный Кулак. Ни сабля, ни копьё ему не страшны. Взмахнёт кулаком, и калёные сабли на кусочки разлетаются. Щит насквозь железным кулаком протыкает. Понял император, что железом братьев не истребить.
— Спалить их огнём! — приказывает.
Зарядили в пушки огненные ядра и обрушили огненный град на братьев. Теперь наступила очередь четвёртого из них, которого звали Жар-Не-Пожар. Он со смехом ловит ядра и только покрикивает:
— Поддай жару! Подбрось огоньку! А то что-то холодновато!
Выходит, и огнём с братьями не справиться. Велит император открыть затворы в плотине, пустить воду.
— Смою их в море! — ликует он.
Но выступил вперёд пятый брат, Перешагни-Море. Поднял он на плечи остальных братьев, так и стоял, а вода бурлила у его колен. А шестой брат, по прозвищу Выпей-Воду, раскрыл рот пошире и ну втягивать в себя этот бурный поток. И минуты не прошло, как вся вода оказалась у него в животе. А тому хоть бы что.
— Эх, — говорит, — мне бы ещё глоток водички!
Задрожал император pi пустился наутёк со всеми своими
придворными, полководцами и воинами. Но разве уйдёшь от седьмого брата, Далеко-Шагай? Он сделал только полшага и настиг всю убегающую ораву. Здесь уж императору ничего не оставалось, как поклясться, что и зёрнышко на поле старого крестьянина не тронет. Поверили ему братья.
Вернулись они домой и многие-многие годы трудились вместе с отцом на своём поле. И что ни год, то урожай был богаче и обильней. А молва об их волшебной силе и сноровке летела по всему Китаю.
Нанайская сказка «Айога»
Было это на Амуре. Жил хороший охотник. Была у него дочь-красавица, звали её Айога. Всем нравилась Айога, и она была со всеми приветлива. Но вот кто-то сказал ей, что нет на всём берегу Амура девочки краше, чем она. Очень понравились ей эти слова, и стала она собой любоваться. С той поры куда ни пойдёт — всё тянет её к берегу, к воде. Подойдёт, сядет у самой кромки и смотрит в воду, как в зеркало: «Ах, какая я красавица! Какая красавица! И правда, нет меня краше на всём Амуре!»
Чем больше смотрела на себя девочка, тем больше она себе нравилась. Смотрит в воду — оторваться не может. Домашнюю работу делать перестала, матери не помогает. Мать просит её:
— Принеси ведро воды.
А Айога смотрится в начищенный медный таз, любуется своей красой и говорит:
— Боюсь, с тяжёлым ведром я в воду упаду.
— А ты левой рукой за куст крепко держись.
— Боюсь, куст оборвётся, — говорит Айога.
— Ты держись за крепкий куст.
— Руку поцарапаю, — говорит Айога.
— Ты кожаные рукавицы надень.
— Рукавицы изорвутся, — говорит Айога. А сама всё в медный таз смотрится и думает: «Ах, какая я красавица! Нет никого на всём белом свете краше меня!»
— Рукавицы ты зашьёшь иголкой с ниткой, — говорит мать.
— Иголка сломается, — говорит Айога.
— Возьмёшь иголку толстую, — говорит отец-охотник.
— Боюсь, палец уколю, — говорит Айога.
— Надень напёрсток из крепкой кожи, — говорит отец.
— Напёрсток порвётся, — говорит Айога. И стоит на месте, шагу сделать не хочет.
Соседская девочка всё это слышит и говорит:
— Давайте я схожу за водой.
Взяла она ведро, сходила к реке, принесла воды. Мать Айо- ги приготовила тесто из черёмуховой муки, сделала из него лепёшки, лепёшки испекла. Хорошо они пахнут, вкусные, наверное. Айога смотрит на них, руку протягивает:
— Дай, мама, лепёшку!
— Они очень горячие, руки обожжёшь, — отвечает мать.
— Я надену рукавицы.
— Рукавицы мокрые.
— Я их высушу на солнышке.
— Они покоробятся.
— Я их кожемялкой разомну.
— У тебя руки заболят, покраснеют, — говорит мать, — зачем тебе красоту терять? Я лепёшку дам той девочке, которая работает, рук не жалеет.
И дала лепёшку соседской девочке.
Айога рассердилась на мать. Побежала к реке, села, смотрит в воду, смотрит на своё красивое лицо. А та девочка сидит невдалеке, лепёшку жуёт. Айога на ту девочку оглянулась, ещё оглянулась, ещё... И вот шея у неё вытянулась, стала длинной.
Та девочка протянула свою лепёшку к Айоге и говорит ей:
— На, возьми, ешь, вкусная.
Рассердилась Айога: как это будет она, такая красавица, есть обкусанную лепешку?! Остатки!
Побелела она, замахала на девочку руками, да так замахала, что руки у неё в крылья превратились! И закричала она:
— Не надо мне от вас ничего-го-го-го!
Ещё раз взмахнула руками и упала в воду. И вдруг стала гусыней! Плавает в воде и кричит:
— Я такая красивая — о-го-го-го-го! Я красивая — о-го-го!
Так она плавала и кричала, плавала и кричала и человеческий язык забыла. Все человеческие слова забыла. Только имя своё помнит. И всем людям хочет его напомнить — вот я, Айога, самая красивая! Как завидит издали человека, так кричит:
— Айога-га-га-га! Айога-га-га-га!
Ненецкая сказка «Кукушка»
Жила когда-то женщина с двумя детьми. Однажды она заболела. Одна в чуме лежит. Мальчик и девочка снаружи играют. У матери жар, она кричит:
— Пить хочу! Дайте воды! Надо по воду сходить!
Мальчик и девочка не хотят по воду идти, они играют, им
некогда.
— Дочь, по воду сходи! Сын, мать больную напои! Всё нутро у меня горит!
Не слушают дети, они играют.
Рассердилась мать: «Улечу от них. Стану кукушкой и улечу»! Встала она, взмахнула руками, ещё раз взмахнула, стала кукушкой и — взлетела! Кукушка вылетела через дымник, села на крышу чума и закуковала:
— Где дочь? Где сын? Ку-ку!
Услышали дети, встрепенулись: «Да ведь это наша мать, это она кричит!» Заплакали они:
— Мама, мама, иди к нам!
— Вы мне напиться не дали, и вот я кукушкой стала! — Так она им сказала и полетела.
Дети побежали вслед:
— Мама, мама, не уходи!
— Если б меня слушали — не ушла бы. Всего-то и просила — воды напиться. И того не дали. А теперь живите как знаете.
И опять вперёд полетела. Дети за ней бегут, плачут, на деревья натыкаются. Вот уже совсем устали, все слова потеряли, говорить не могут, дальше идти — сил нет.
Кукушка навсегда из тех мест улетела. Летает по лесам, на ветки садится, иногда кричит:
— Где дочь? Где сын? Ку-ку!
Словацкая сказка «Двенадцать месяцев»
Было у женщины две дочери — одна родная, а другая падчерица. Родную дочь она любила и баловала, а падчерицу только била да колотила и к тому же заставляла делать всю работу по дому. Бедняжка и пол мела, и лён пряла, траву косила и корову доила, варила, стирала, дом прибирала. А сестрица ее целый день в постели валялась, ела да наряжалась. Оттого и была толстой, неповоротливой. А падчерица с каждым днем становилась всё милей и милей. Завидовала материна дочка падчерице, только и думала, как её извести.
И вот однажды в самый разгар зимы она призвала падчерицу и потребовала:
— Хочу фиалок! Бери корзину и ступай в лес за цветами!
— Да слыханное ли дело — фиалки под снегом искать? — удивилась падчерица.
Но никто её и слушать не стал. Мачеха сунула ей в руки корзинку и вытолкала за дверь. Заплакала девушка и побрела в лес. А зима злится. Снег валит. Сугробы по пояс. Суждено, видно, пропасть несчастной. Но вдруг видит она вдали слабый свет. Пошла на огонёк. Смотрит, горит высокий костёр, а вокруг сидят двенадцать лесных людей. Одни старые, седобородые, другие помоложе, а некоторые и вовсе юные. И были это двенадцать месяцев. Самый старший, Январь, сидел с посохом в руке. Его было время.
— Дяденьки, — попросила девушка, — пустите к костру погреться!
Подвинулись они, а Январь спросил:
— Зачем в лес пожаловала?
Девушка залилась слезами и всё им рассказала. Нахмурился Январь, повернулся к молодому месяцу и протянул ему свой посох.
— Братец Март, — прогудел он, — уступаю тебе своё место.
Взял Март посох и пристукнул им. Тут же выглянуло солнышко, растаяли сугробы, зазеленела трава, а полянка покрылась синими фиалками. Весна! Кинулась рвать фиалки падчерица. Едва набрала полную корзину, как всё пропало. Опять закружила метель, нанесло снегу. И костёр исчез, как его и не бывало. Принесла девушка домой фиалки. Мачеха и её дочка так и ахнули. Стали расспрашивать: что, как да откуда фиалки? Падчерица и говорит:
— В лесу на полянке.
День прошёл, другой. А у толстой сестрицы новая затея. Желает она свежих ягод среди зимы!
— Где же я вам ягод соберу? — удивляется падчерица.
— А на той полянке, где фиалки растут! — захихикала толстуха.
Мачеха, ни слова не говоря, сунула падчерице в руку корзинку и вытолкала за дверь. Брела по морозному лесу девушка и не надеялась снова увидеть костёр и братьев-месяцев. Ан, глядь, светится огонёк! Вышла падчерица к костру, а Январь её и спрашивает:
— Опять за цветами пришла? Только дважды такого не случается.
— Нет, — отвечает девушка, — теперь сестрица требует ягод свежих, лесных.
Пожалел бедняжку седобородый Январь, кликнул совсем юного братца.
— Бери мой посох, Июнь, — сказал он.
Ударил о землю посохом Июнь, и наступило лето! Распустились цветы, а среди густой травы алели ягоды земляники. Вся полянка ею заросла. Набрала девушка полную корзину, поклонилась братьям-месяцам и заспешила домой. А в лес снова зима пришла, закружила, завыла снежная метель.
Как увидела её сестрица ягоды, так и зашлась от злости.
— Где, — спрашивает, — набрала земляники?
— На лесной полянке, — ответила падчерица.
— Тогда иди туда снова и принеси мне румяных яблочек!
Не стала возражать бедняжка падчерица, а взяла корзинку
и отправилась в лес. А зима пуще прежнего расходилась. Снег глаза заметает. Ветер ледяной дыхание схватывает. Ноги в сугробы по колена утопают. Но вот мелькнул сквозь метель призывный огонёк. Добралась падчерица до костра, низко поклонилась месяцам и просится погреться у огня.
— Зачем пришла, девица? — строго спросил Январь.
— Вздумалось моей сестрице румяных яблочек отведать, — вздохнула падчерица. — Не наберу, домой меня не пустят. Замёрзну в лесу.
Покачал головой Январь и молвил:
— Братец Сентябрь, бери мой посох. Малый срок даю тебе править. Взмахнул посохом Сентябрь, и пропал снег. Стоят деревья в золотой листве. Туман по земле стелется. А на полянке яблоня стоит, увешанная осенними румяными яблочками. Натрясла девушка яблок полную корзину, низко-низко поклонилась месяцам. Не успела оглянуться, а зима снова в свои права вступила. Снег так и валит. Еле добралась до дома.
Едва увидели мачеха и её дочка яблоки, вдвоём набросились на падчерицу. Где, мол, она яблоки нашла?
— На лесной полянке, — отвечала девушка.
Тут уж не выдержали они, накинули шубейки и побежали в лес разыскивать ту волшебную полянку. В самой чаще увидели огонёк и припустили туда.
— Зачем пришли? — насупился Январь.
— Хотим цветов, ягод и яблочек румяных! Да побыстрей! А то больно холодно здесь! — закричала дочка.
— Всего сразу никто ещё не получал, — сказал Январь.
— Не перечь нам, старик! — грубо прикрикнула на него мачеха. — Не то худо тебе будет!
Ничего не ответил Январь. Ударил он посохом о землю, и такая метель закружила, так завьюжило, что сразу скрылось всё с глаз. Ни братьев-месяцев, ни костра. Заметались
Филиппинская сказка «Печень живой обезьяны»
На дне морском случилось большое несчастье: у морского царя заболела дочь. От такого горя царь два дня гневался, и все рыбы и морские обитатели старались не проплывать мимо прекрасных стен подводного замка. Но царевне не становилось лучше, она худела и бледнела с каждым днём всё больше и больше.
— Ох, — вздыхал морской царь. — Найдётся ли тот, кто вылечит мою дочь?
А во дворец тем временем стекались все лекари подводного царства. Но все они разводили плавниками, грустно качали головами и уплывали восвояси. Все лекари морского царства побывали у царевны, но ни один не мог её вылечить.
И вот однажды пришла к морскому царю каракатица.
— Я знаю лекарство, которое поможет нашей царевне, — сказала она, — но достать его очень трудно.
— Почему?
— Потому что лекарство это — печень живой обезьяны, — объяснила каракатица. Она была очень старой и такой же мудрой.
— Печень живой обезьяны? — удивился царь. — Как же её можно достать? Обезьяны живут на земле, а все мои подданные — в море.
Каракатица ответила:
— Да, печень живой обезьяны достать нелегко. Но я знаю, кто сумеет достать печень живой обезьяны! Есть в нашем государстве одна подданная, которая всё время хвалится, что ходит по земле так же легко, как плавает в море.
— Кто же это? — удивился царь.
А надо сказать, что тогда медузы были совсем не такие, как теперь. Были они на четырёх ногах и по земле ходили так же удачно, как и плавали в море.
— Да медуза! Разыщите её и приведите ко мне, — приказал царь.
Вскоре медуза предстала перед царём.
— Сейчас же отправляйся на берег и найди живую обезьяну, а как найдёшь, доставь сюда, — приказал царь.
Медузе вовсе не хотелось плыть на берег и тащить на себе обезьяну — ведь та наверняка была очень тяжёлой. Но как об этом скажешь морскому царю? Вот медуза и поплыла к берегу. Когда она вышла на берег, то увидела дерево, а на дереве обезьяну.
— Доброе утро, обезьяна! — закричала медуза.
— Доброе утро! Кто ты? — спросила обезьяна.
— Я медуза. Я живу на дне моря. Все говорят, что у обезьян красивый дом, и я решила: посмотрю-ка я на него сама. Вот теперь и любуюсь: он и вправду красив!
— Хочешь, я по нему тебя проведу и покажу его тебе как следует? — спросила обезьяна.
— Спасибо, я видела уже достаточно, потому и говорю, что он красивый. А ты, обезьяна, бывала в нашем царстве?
— Нет, не бывала.
— Нет? Какая жалость! А ведь наше царство так прекрасно! Сколько удивительного там можно увидеть!
— Правда?
— Ну конечно! У нас столько разных деревьев! И на всех деревьях растут каштаны — ешь сколько душе угодно! Я собираюсь возвращаться. Хочешь — возьму с собой.
— Я бы хотела, да не умею плавать. Хорошо тебе — ты и в воде плаваешь и по земле ходишь.
— Ради нашего знакомства я тебя туда отвезу. Садись ко мне на спину, а если потом захочешь вернуться, доставлю тебя назад.
— Но я ведь слишком тяжела для тебя! — испугалась обезьяна.
Но медуза её успокоила:
— Ничего. Мы же поплывём, а в воде всё становится легче.
Обезьяна спустилась с дерева, села медузе на спину, и они
поплыли. Когда они были уже далеко от берега, медузе стало скучно и очень захотелось поболтать. Она крепилась, терпела, но не удержалась и спросила:
— Скажи-ка, обезьяна, а печень у тебя есть?
Обезьяна удивилась, почуяла неладное и спросила медузу:
— А почему ты об этом спрашиваешь?
— Просто так. Я только хотела знать, есть ли у тебя печень.
— А зачем тебе это знать? — занервничала обезьяна
Болтливая медуза подумала, что теперь, когда они уже далеко от берега, она может рассказать обезьяне, зачем ей понадобилась обезьянья печень. Ведь теперь обезьяне деваться некуда. Так медуза и сделала.
— Понимаешь, у нас в царстве горе: заболела дочка морского царя. И чтобы её вылечить, нужна печень живой обезьяны.
Обезьяна очень испугалась, но не показала виду.
— Почему же ты не сказала мне об этом раньше? — спросила она.
Если бы я тебе сказала, ты бы наверняка не поплыла со мной.
Ну что ты! — обезьяна притворно засмеялась. — У меня есть не одна, а много печёнок. И отдать одну дочке морского царя мне совсем не жалко. Но видишь ли, какая штука: все мои печёнки остались дома.
— Почему же ты их оставила?
— А ты разве не знаешь, что печёнки пачкаются и их нужно стирать и сушить раз в неделю? — продолжала обезьяна. — Вот я вчера и выстирала все свои печёнки и повесила на ветку сушиться.
— Мне обязательно нужна твоя печень! Если окажется, что печени у тебя нет, царь на меня очень рассердится. Может быть, нам за ней вернуться?
— Ну, конечно, надо вернуться. Я выберу для тебя самую лучшую свою печёнку! — Обезьяна обрадовалась, но виду не подала.
Они вернулись, и обезьяна, оказавшись на берегу, мигом взобралась на дерево. Медуза подождала-подождала и закричала:
— Эй, обезьяна! Ты чего там копаешься? Ведь нас с тобой уже давно ждут во дворце морского царя!
— А я и не собираюсь к нему в гости! — ответила обезьяна.
— Но как же? Ты же обещала отдать свою печень для его дочки! — взмолилась медуза.
— Моя печень у меня внутри! И она мне самой очень нужна. Говорят, обезьяны глупые. Медузы-то, оказывается, ещё глупее! — И обезьяна весело захохотала.
Медуза вернулась во дворец ни с чем. Когда царь обо всём узнал, он очень рассердился на медузу, схватил её, стал трясти и вытряс все кости. С той поры у медузы нет костей, и она не может ходить по земле.
Похожие статьи:
Русская народная сказка «Заяц-хвастун»
Нет комментариев. Ваш будет первым!