Главная → Энциклопедия праздников → 9 мая. День Победы

Стихи о Великой Отечественной войне 1941-1945 для школьников 6-7 класса

Военные стихи для школьников

Юлия Друнина

Я только раз видала рукопашный.

Раз — наяву. И тысячу — во сне.

Кто говорит, что на войне не страшно,

Тот ничего не знает о войне.

1943

Наталья Волкова «Утром»

Все очень обычно было,

И было совсем не просто —

Осенним дождем накрыло,

Потом — ледяной коростой.

Туман по ручьям и ямам,

По грязным летит окопам,

И слышно над ухом самым:

Откуда ты, кто ты, кто там...

Над полем застыло слово,

Зависло дождем над полем,

И с кровью смешалось новой,

Слепилось с землей и солью.

Как жалко — совсем мальчишки,

Как страшно — одни осколки,

Бывает ли пусто слишком,

Когда здесь их столько, столько...

Но утром,

В кровавой дымке,

Когда тишина и ветер,

Метель на пустой тропинке

Вращает огромный вертел,

Разносятся позывные,

И строем,

Расправив плечи,

Все мертвые,

Как живые,

Навстречу идут

Картечи.

Сергей Михалков «Письмо домой»

Здесь, на войне, мы рады каждой строчке

И каждой весточке из милых нам краев.

Дошедших писем мятые листочки

Нам дороги особо в дни боев.

Они хранят тепло родного дома,

Сопутствуя бойцу в его борьбе.

О, чувство зависти!

Как нам оно знакомо,

Когда письмо приходит не тебе.

Любимая жена моя, Наташа!

От вас известий не было давно,

И наконец — письмо. Родное, ваше!

Как много радости мне принесло оно.

О, письма из дому!

Мы носим их с собою,

Они напоминают нам в бою:

Будь беспощаднее с врагом на поле боя,

Чтоб враг не истребил твою семью!

Мы были в городе. Как грозный знак проклятья,

Труп женщины лежал на мостовой.

Растерзанное ситцевое платье,

Застывшая рука над головой.

И я подумал: как же быть такому?

Быть может, кто-нибудь, как я, таких же лет,

Ждет от жены письма, письма из дому

От этой женщины. А писем нет и нет...

Мы были в городе развалин и воронок,

Разграбленного немцами жилья.

Я видел мальчика. Лет четырех ребенок.

Он был убит. И сына вспомнил я.

И я подумал: как же быть такому?

Быть может, кто-нибудь на фронте ждет сейчас

Каракуль детских — весточку из дома

И детский незатейливый рассказ...

Мой верный друг, товарищ мой надежный!

Мы на войне. Идет жестокий бой

За каждый дом, за каждый столб дорожный,

За то, чтоб мы увиделись с тобой!

1941

Сергей Михалков «Десятилетний человек»

Крест-накрест синие полоски

На окнах съежившихся хат.

Родные тонкие березки

Тревожно смотрят на закат.

И пес на теплом пепелище,

До глаз испачканный в золе.

Он целый день кого-то ищет

И не находит на селе...

Накинув старый зипунишко,

По огородам, без дорог,

Спешит, торопится парнишка

По солнцу — прямо на восток.

Никто в далекую дорогу

Его теплее не одел,

Никто не обнял у порога

И вслед ему не поглядел.

В нетопленой, разбитой бане

Ночь скоротавший, как зверек,

Как долго он своим дыханьем

Озябших рук согреть не мог!

Все видевший, на все готовый,

По грудь проваливаясь в снег,

Бежал к своим русоголовый

Десятилетний человек.

Он знал, что где-то недалече,

Быть может, вон за той горой,

Его, как друга, в темный вечер

Окликнет русский часовой.

И по щеке его ни разу

Не проложила путь слеза:

Должно быть, слишком много сразу

Увидели его глаза

За эти месяцы страдания,

Которые равны годам.

Но ты, фашистская Германия,

За все сполна ответишь нам!

Детоубийцы и грабители,

Вам ничего не скрыть вовек!

Он будет первым обвинителем —

Десятилетний человек!

1942

Сергей Михалков «Связист»

Фашистской пули слышен свист

Над самой головой.

Ползет с катушкою связист

И тянет провод свой.

В его руках живая нить,

Вперед, за шагом шаг!

Он должен связь восстановить —

Ее попортил враг.

Молчит в землянке телефон,

Не знает штаб полка,

Что вышел первый батальон

На правый фланг врага.

Не может «Дон» сказать «Москве»

Про сделанный прорыв.

Связист-боец, в кустах, в траве

Скорей найди обрыв!

В туман и в мрак, ночной порой,

И в ливень, и в пургу

Связист-боец, связист-герой

Ползет назло врагу.

Он под огнем обрыв найдет,

Соединит концы:

Командный пункт ответа ждет,

Приказа ждут бойцы.

Пускай снарядов слышен свист

Над самой головой,

Ползет уверенно связист

С задачей боевой:

Он презирает смерть свою

Как воин, как боец.

А храбрых не разит в бою

Ни штык и ни свинец!

1941

Евгений Винокуров

***

В полях за Вислой сонной

Лежат в земле сырой

Сережка с Малой Бронной

И Витька с Моховой.

А где-то в людном мире,

Который год подряд,

Одни в пустой квартире,

Их матери не спят.

Свет лампы воспаленной

Пылает над Москвой

В окне на Малой Бронной,

В окне на Моховой.

Друзьям не встать. В округе

Без них идет кино.

Девчонки, их подруги,

Все замужем давно.

Пылает свод бездонный,

И ночь шумит листвой

Над тихой Малой Бронной,

Над тихой Моховой.

Сергей Михалков «Детский ботинок»

Занесенный в графу

С аккуратностью чисто немецкой,

Он на складе лежал

Среди обуви взрослой и детской.

Его номер по книге:

«Три тысячи двести девятый».

Обувь детская. Ношена.

Правый ботинок. С заплатой...

Кто чинил его? Где?

В Мелитополе? В Кракове? В Вене?..

Кто носил его? Владек?

Иль русская девочка Женя?..

Как попал он сюда, в этот склад,

В этот список проклятый,

Под порядковый номер

«Три тысячи двести девятый»?

Неужели другой не нашлось

В целом мире дороги,

Кроме той, по которой

Пришли эти детские ноги

В это страшное место,

Где вешали, жгли и пытали,

А потом хладнокровно

Одежды убитых считали?

Здесь на всех языках

О спасенье пытались молиться:

Чехи, греки, евреи,

Французы, австрийцы, бельгийцы.

Здесь впитала земля

Запах тлена и пролитой крови

Сотен тысяч людей

Разных наций и разных сословий...

Час расплаты пришел!

Палачей и убийц — на колени!

Суд народов идет

По кровавым следам преступлений.

Среди многих улик —

Этот детский ботинок с заплатой,

Снятый Гитлером с жертвы

«Три тысячи двести девятой».

1944

Агния Барто «Партизанке Тане»

(Ученице десятого класса)

Избивали фашисты и мучили,

Выгоняли босой на мороз.

Были руки веревками скручены.

Пять часов продолжался допрос.

На лице твоем шрамы и ссадины,

Но молчанье ответом врагу...

Деревянный помост с перекладиной,

Ты босая стоишь на снегу.

Нет, не плачут седые колхозники,

Утирая руками глаза, —

Это просто с мороза на воздухе

Стариков прошибает слеза.

Юный голос звучит над пожарищем,

Над молчаньем морозного дня:

— Умирать мне не страшно, товарищи,

Мой народ отомстит за меня!