Рассказы о защитниках Ленинграда. Рассказы о боях под Ленинградом в годы великой Отечественной войны. Рассказы о войне для школьников среднего возраста. Рассказы Сергея Алексеева.
МОНБЛАН И ВАВИЛОВ
Вместе с другими к левому, занятому фашистами берегу Невы бежал и солдат Вавилов. Недоволен Вавилов. Только прибыл, думал, немедленно в бой, а тут — учения.
— Какие ещё учения? — бурчит Вавилов. — Что я — школьник, курсант, студент? Воевать я с фашистами прибыл. Нет тут времени на учения.
Со странного начались их учения. Построили солдат. Вручили солдатам вёдра. Выбрали рядом крутую гору. Поливайте водой, мол, гору. Полили солдаты гору. Схватил ледяной коркой её мороз. Стала скользкой гора, прескользкой. Хоть садись и катись с горы.
— Что мы, дети — кататься с горы? — бубнил Вавилов. — Что здесь, армия или детский сад?!
Развеселились солдаты и впрямь, как дети. Стали с горы на ногах, на боках съезжать.
— Отставить! — прошла команда.
Другая дана команда. Приказали солдатам по ледяному настилу на гору лазить.
Стали солдаты брать ледяную гору. Не даётся гора, упрямится. Взбегали солдаты на четверть, на треть горы, до половины добрался кто-то. Однако чтоб выше, чтоб дальше, чтобы до самого верха — нет таких ловких среди солдат. Съезжают солдаты назад под гору.
— Монблан, Казбек, — говорят солдаты. Монблан — это самая высокая вершина в Альпийских горах, Казбек — одна из вершин Кавказа.
Вавилов тоже на гору ринулся. Разбежался. На треть, даже чуть выше, влетел. Ещё шаг, ещё два. Но тут заскользил. Закачался. Рухнул. Скатился солдат с Монблана. Шишку себе набил. Поднялся, стоит ругается.
Ясно солдатам: не взять им гору.
— Отставить! — снова прошла команда.
Выдали после этого солдатам лестницы, верёвки, канаты, железные «кошки», крючки, багры.
Снова команда: вперёд на гору. Легче стало солдатам на гору теперь взбираться, помогают верёвки, крючки и «кошки».
Целый день штурмовали солдаты гору. Акробатами прямо стали. Кончилось тем, что взлетали солдаты волной на её вершину. Раз — и взята вершина.
В чём же дело? Зачем ледяная гора солдатам?
Левый берег реки Невы, который предстояло штурмовать нашим солдатам, был высоким, обрывистым. Решили фашисты сделать его и вовсе для наших войск неприступным. Облили они водой невские кручи. Образовались здесь ледяные горы.
Через эти горы и предстояло прорваться советским бойцам. Вот и создали наши командиры специальные отряды в помощь штурмующим. Вот и попал Вавилов в такой отряд.
Началось наше наступление. Протрубили атаку трубы. Устремились вперёд солдаты. Бегут по невскому льду, опережая других, и штурмовые отряды. Тащат солдаты лестницы, «кошки», багры, верёвки. Стреляют фашисты. Понимают, что в этих лестницах, этих баграх и «кошках» кроется смерть для них, для фашистов.
Так и есть. Добежали солдаты до ледяных обрывов. Заработали лестницы, «кошки», багры, верёвки. Преодолели солдаты скользкие горы. С криком «Ура!» ворвались в фашистские окопы.
Солдат Вавилов в числе первых влетел на кручи. Застыл над обрывом. Взглядом секундным на кручи глянул: «Вот ведь куда взмахнул!»
Вспомнил боец про Монблан, про учебную гору. И, уже устремляясь вперёд в атаку, что есть сил прокричал:
— Спасибо!
ДИВИЗИЯ
Ещё с зимы 1941 года среди фашистских солдат ходил слух, что под Ленинград на Волховский фронт прибыла целая дивизия охотников-сибиряков.
— Они со ста метров белке в глаз попадают, — шептались фашистские солдаты.
Глаза велики от страха:
— Они в полёте сбивают муху.
Узнали наши бойцы про целую дивизию, про муху — немало смеялись.
— Есть дивизия, есть, — говорили бойцы. — Верно, сибирская. Верно, состоит из охотников.
Вот она, дивизия, — и показывали на солдата Егора Петрова.
Улыбался Петров: не про каждого скажешь, что он — дивизия.
Егор Петров действительно был из Сибири, действительно был охотником, действительно стрелок он на редкость меткий. Служил Егор Петров в 1100-м стрелковом полку 327-й стрелковой дивизии на Волховском фронте. Прибыл он из Якутии. Якут по национальности. Прошло немного времени, стал Егор Петров прославленным на весь Волховский фронт снайпером.
Не зря боялись фашисты Петрова, не зря считали, что под Ленинград целая дивизия сибирских охотников прибыла. Подбирался Петров к самым фашистским окопам. Ступал тихо — сова не услышит. Маскировался ловко — сокол и тот не увидит. И бил из винтовки, конечно, без промаха. Если попадался фашист на мушку, значит, фашисту крышка.
Более ста фашистов уничтожил своими меткими выстрелами снайпер Егор Петров.
Петров не один. Под Ленинградом много было прославленных снайперов. Грозой стрелки-мастера для фашистов стали. Боялись фашисты высунуть нос из окопов. Как суслики, врылись в землю.
Винтовка у Петрова особая — снайперская. Прицел оптический на винтовке. Чистил винтовку боец, лелеял. Словно живая она, ухаживал.
Наступил январь 1943 года. Вместе с другими частями и дивизия, в которой служил Петров, готовилась к наступлению. Встречают как-то солдаты Петрова. Смотрят: вместо снайперской винтовки пулемёт в руках у Петрова.
— Что такое? — спрашивают солдаты.
— Пулемёт, — отвечает Петров.
— Зачем пулемёт? Винтовка — твоя стихия!
— Нет. Не то время, — отвечает Петров солдатам. И уточняет: винтовка, мол, есть винтовка. Сделал выстрел — фашист всего лишь один убит. Это хорошо, когда в обороне сидели. Теперь же другое дело. Один выстрел — не тот размах.
Пошёл Петров в наступление пулемётчиком. Но и здесь он остался снайпером.
В двух первых днях наступления уничтожил ещё около ста фашистов.
Гордятся солдаты опять Петровым:
— Так и есть: считай, дивизия целая снова прибыла.
Смущался Петров, краснел: не про каждого скажешь, что он — дивизия.
«НА-А-ШИ!»
Наступает Ленинградский фронт. Наступает Волховский. Шесть дней вгрызались наши войска в оборону фашистов. Прогибается, рушится фашистская оборона.
Шёл седьмой день боёв южнее Ладожского озера.
Группа солдат-разведчиков одной из дивизий Ленинградского фронта вышла в разведку. В белых маскировочных халатах идут солдаты. Автоматы в руках. Под халатами на солдатских ремнях — гранаты.
Среди солдат один новенький — рядовой Точилин. Всё интересно молодому солдату. Впервые идёт в разведку. Идёт, об одном мечтает: вот бы схватить «языка».
— Схватим? — спрашивает новичок у бывалых.
Старший над группой сержант Муса Дзенгазиев. С тем же вопросом солдат к сержанту:
Прошагали солдаты замёрзшим болотом. Ели пошли, осины. Сугробы слева, сугробы справа. Лесная идёт дорога. На две разошлась дорога.
Разбились разведчики: группа пошла направо, группа пошла налево. Точилин с группой как раз налево.
Прошли они метров триста, снова на две разошлась дорога. Разбились разведчики: двое пошли налево, двое пошли направо. Точилин и старшина Дзенгазиев свернули как раз направо. Идут между осин и елей. Рвётся вперёд Точилин. Идёт, об одном мечтает:
— Вот бы сейчас схватить «языка».
Улыбнулась судьба солдату.
Прошли они метров пятнадцать. Вдруг за елью мелькнуло что-то. Двинулось что-то. Не что-то, а кто-то. Человека увидел Точилин. Понимает боец: фашист.
— Хенде хох! — закричал Точилин.
— Хенде хох! — понеслось по лесу.
— Наши! На-а-ши! — слышит в ответ Точилин.
Ожили сугробы слева, справа. Как в сказке выросли люди в белых халатах. В руках автоматы. Под халатами что-то топорщится. Понятно — висят гранаты. Любому ясно, что рядом — наши. А он...
— Хенде хох! — ещё громче кричит Точилин.
— Да тише ты, тише, — сказал Дзенгазиев. — Это же наши... Кто вы?
— Разведка. Кто вы?
— Разведка.
Оказалось, встретились две разведки. Разведка Ленинградского фронта и разведка Волховского фронта. Бросились разведчики друг к другу:
— Встретились! Встретились! Ура!
Стоит Точилин. Глазам не верит. Подхватили волховчане на руки Точилина. Подбрасывают вверх:
— Встретились! Встретились! Ура! Подлетает Точилин высоко-высоко, чуть ли не
до самых еловых макушек.
— Вот тебе и «хенде хох»! — смеётся Дзенгазиев.
Был январь 1943 года. Советским войскам удалось на одном из участков фронта прорвать фашистскую блокаду города. Но это была не окончательная победа. Прошёл ещё целый год. И вот наступил новый январь. Январь 1944 года. Ударили наши армии с новой силой. Разбили врагов. Полностью освободили от фашистской блокады город-герой Ленинград.
Здравствуйте Это рассказы Сергея Алексеева С уважением, редактор сайта
Ольга 13 мая 2017 в 16:090
Вот это, действительно, - писатель! Действительно, пишет для детей - кратко, понятно. Специально избегает сложных и усложнённых предложений, всё больше использует простые. И лексику употребляет , учитывая активный словарный запас детей, т.е. считается с возрастными особенностями тех, для кого пишет. Сергей Алексеев мне понравился, считаю, что как писатель - он талантливее Л. Кассиля! Ну, как автор, пишущий для учащихся младших классов (детей, ибо уч-ся средних - уже подростки, а старших классов - юноши!)- особенно.
