Рассказы о школе для 2 класса
Рассказы про школу для младших школьников
Виктор Голявкин «Разрешите пройти!»
Второклассник стоял в дверях дома и ждал приятеля. Шел домой пятиклассник, схватил за шиворот второклассника и закричал:
— Чего под ногами болтаешься!
Шел домой семиклассник, схватил за шиворот второклассника с пятиклассником, чтобы они не болтались под ногами.
Шел домой девятиклассник, схватил за шиворот в дверях второклассника, пятиклассника и семиклассника, раз они болтаются под ногами.
Затем, разумеется, семиклассник вцепился в десятиклассника, пятиклассник — в семиклассника, а второклассник — в пятиклассника. Никто не считал, что он болтается у кого-то под ногами. Не может же такого быть, чтобы люди другу друга болтались под ногами!
Шел домой старик.
Но разве он мог пройти?
Он сказал:
— Разрешите.
И все отпустили друг друга и пошли домой, кроме второклассника. Он опять встал в дверях.
Ведь он ждал своего приятеля. Зачем же хватать его за шиворот?
Хотя...
Можно встать ВОЗЛЕ дверей!
Виктор Голявкин «Второклассники и старшеклассники»
Второклассники были взволнованы. Они шумели. Вот один октябренок влез на стул и, обращаясь к старшим, сказал:
— Вы наши шефы. Мы все вас очень любим. И поэтому мы вам хотим помочь. Вы плохо натерли пол в коридоре. Он совсем не блестит. А он должен блестеть — это каждый знает. Разрешите, пожалуйста, нам это сделать. Натереть пол в коридоре, чтоб он блестел.
Старшеклассники были очень сконфужены. Они написали в стенгазету:
«Мы шестиклассники. Нам стыдно вчерашних позорных минут. Мы переживаем. Мы плохо натерли пол в коридоре. И мы благодарны второму «А», который пришел нам помочь. Но мы исправим свою ошибку. Мы в скором времени соберемся и все на месте, всем коллективом, натрем пол
Но октябрята не стали ждать. Они натерли пол в тот же день. А на другой день прочли стенгазету. И написали свою заметку.
«Мы, второклассники, извиняемся. Мы без разрешения натерли пол. Не переживайте. Мы все сделали сами».
Виктор Голявкин «Пара пустяков»
Как только учебный год кончился, весь класс во дворе собрался. Обсуждали, что будут летом делать. Все разное говорили. А Володя сказал:
— Давайте Анне Петровне письма напишем. Где кто будет, оттуда напишет. О том, что увидел летом. Как провел время.
Все закричали:
— Правильно! Правильно!
На том и порешили.
Разъехались все кто куда. Клим в деревню поехал. Он там сразу письмо написал — пять страниц.
Он написал:
«Я в деревне спасал тонущих. Они все остались довольны. Один спасенный мне сказал: «Если б не ты, я бы утонул». А я ему сказал: «Для меня это пара пустяков». А он сказал: «А для меня не пара пустяков». Я сказал: «Конечно, для тебя не пара пустяков, а для меня пара пустяков». Он сказал: «Спасибо тебе большое». Я сказал: «Совсем не за что, потому что для меня это пара пустяков».
Я спас человек пятьдесят или сто. Даже, может быть, больше. А после они перестали тонуть, и спасать стало некого.
Тогда я увидел лопнувший рельс. И остановил целый поезд. Люди выбежали из вагонов. Они обнимали меня и хвалили. А многие целовали. Многие просили мой адрес, а я им давал свой адрес. Многие давали свои адреса, и я брал с удовольствием их адреса. Многие мне предлагали подарки, но я сказал: «Только, прошу вас, без этого». Многие меня фотографировали, со многими я фотографировался, многие мне предлагали ехать сейчас же с ними, но бабушку я не мог оставить. Я ведь не предупредил ее!
Потом я увидел горящий дом. Он горел вовсю. А дыму было сколько угодно. «Вперед! — сказал я сам себе. — Непременно там кто-нибудь есть!»
Кругом меня падали балки. Несколько балок упало сзади меня, а несколько — впереди. Несколько балок упало сбоку. Одна балка упала мне на плечо. Две или три балки упали с другого бока. Пять балок упало мне прямо на голову. Несколько балок еще где-то упало. Но я не обращал внимания. Я рыскал по всему дому. Но никого, кроме кошки, там не было. Я выбежал с кошкой на улицу. Хозяева дома были тут. В руках они держали арбузы. «Спасибо за Мурку, — сказали они. — Мы только что из продмага». Они дали мне один арбуз. Потом все тушили дом...
Потом я увидел старушку. Она переходила улицу. Я сейчас же пошел ей навстречу. «Разрешите, пожалуйста, — сказал я, — перевести вас на другую сторону». Я перевел ее на ту сторону и вернулся обратно. Подошли еще старушки. Их тоже я перевел на ту сторону. Некоторым старушкам не нужно было на ту сторону. Но я говорил: «Пожалуйста, я переведу вас туда и обратно. И вы снова будете на этой стороне».
Они все говорили мне: «Если б не ты, мы не перешли бы». А я говорил: «Для меня это пара пустяков».
Две или три старушки не хотели переходить. Они просто сидели на лавочке. И смотрели на ту сторону. Когда я спросил, не нужно ли им на ту сторону, они сказали: «Нам туда не нужно». А когда я сказал, почему бы им не прогуляться, они сказали: «Действительно, почему бы нам не прогуляться?»
Я их всех перевел на ту сторону. Они там сели на лавочку. Обратно они не хотели идти. Как я их ни упрашивал».
Клим много всего написал. Он был очень доволен своим письмом. И отправил письмо по почте.
Потом лето кончилось. Начались занятия.
На уроке Анна Петровна сказала:
— Очень многие написали мне письма. Хорошие, интересные письма. Некоторые вам прочту.
«Сейчас начнется, — думал Клим. — В моем письме много геройских поступков. Все будут хвалить меня и восхищаться».
Анна Петровна прочла много писем.
А его письма не прочла.
«Ну, тут все ясно, — подумал Клим. — письмо в газету отправили. Там его напечатают. Может быть, будет мой портрет. Все скажут: «Ой, это он! Смотрите!» А я скажу: «Ну и что же? Для меня это пара пустяков».
Виктор Голявкин «В шкафу»
Перед уроком я в шкаф залез. Я хотел мяукнуть из шкафа. Подумают, кошка, а это я.
Сидел в шкафу, ждал начала урока и не заметил сам, как уснул.
Просыпаюсь — в классе тихо. Смотрю в щелочку — никого нет. Толкнул дверь, а она закрыта. Значит, я весь урок проспал. Все ушли домой и меня в шкафу заперли.
Душно в шкафу и темно, как ночью. Мне стало страшно, я стал кричать:
— Э-э-э! Я в шкафу! Помогите!
Прислушался — тишина кругом.
Я опять:
— О! Товарищи! Я в шкафу сижу!
Слышу чьи-то шаги. Идет кто-то.
— Кто здесь горланит?
Я сразу узнал тетю Нюшу, уборщицу. Я обрадовался, кричу:
— Тетя Нюша, я здесь!
— Где ты, родименький?
— В шкафу я! В шкафу!
— Как же ты, милый, туда забрался?
— Я в шкафу, бабуся!
— Так уж слышу, что ты в шкафу. Так чего ты хочешь? Ушла тетя Нюша. Опять тишина. Наверное, за ключом ушла.
Опять шаги. Слышу голос Пал Палыча. Пал Палыч — наш завуч...
Пал Палыч постучал в шкаф пальцем.
— Там нет никого, — сказал Пал Палыч.
— Как же нет. Есть, — сказала тетя Нюша.
— Ну где же он? — сказал Пал Палыч и постучал еще раз по шкафу.
Я испугался, что все уйдут, я останусь в шкафу, и изо всех сил крикнул:
— Я здесь!
— Кто ты? — спросил Пал Палыч.
— Я... Цыпкин...
— Зачем ты туда забрался, Цыпкин?
— Меня заперли... Я не забрался...
— Гм... Его заперли! А он не забрался! Видали? Какие волшебники в нашей школе! Они не забираются в шкаф, в то время как их запирают в шкафу. Чудес не бывает, слышишь, Цыпкин?
— Слышу...
— Ты давно там сидишь? — спросил Пал Палыч.
— Не знаю...
— Найдите ключ, — сказал Пал Палыч. — Быстро.
Тетя Нюша пошла за ключом, а Пал Палыч остался. Он сел рядом на стул и стал ждать. Я видел сквозь щелку его лицо. Он был очень сердитый. Он закурил и сказал:
— Ну! До чего доводит шалость! Ты мне честно скажи: почему ты в шкафу?
Мне захотелось исчезнуть из шкафа. Откроют шкаф, а меня там нет. Как будто бы я там и не был. Меня спросят: «Ты был в шкафу?» Я скажу: «Не был». Мне скажут: «А кто там был?» Я скажу: «Не знаю».
Но ведь так только в сказках бывает!
Наверняка завтра маму вызовут... Ваш сын, скажут, в шкаф залез, все уроки там спал, и все такое...
Как будто мне тут удобно спать! Ноги ломит, спина болит. Одно мучение! Что было мне отвечать?
Я молчал.
— Ты живой там? — спросил Пал Палыч.
— Живой...
— Ну сиди, скоро откроют...
— Я сижу...
— Так... — сказал Пал Палыч. — Так ты ответишь мне, почему ты залез в этот шкаф?
Я молчал.
Вдруг я услышал голос директора. Он шел по коридору:
— Кто? Цыпкин? В шкафу? Почему?
Мне опять захотелось исчезнуть.
Директор спросил:
— Цыпкин, ты?
Я тяжело вздохнул. Я просто уже не мог отвечать.
Тетя Нюша сказала:
— Ключ унес староста класса.
— Взломайте дверь, — сказал директор.
Я почувствовал, как ломают дверь, — шкаф затрясся, я стукнулся больно лбом.
Я боялся, что шкаф упадет, и заплакал.
Руками уперся в стенки шкафа, и, когда дверь поддалась и открылась, я продолжал точно также стоять.
— Ну, выходи, — сказал директор. — И объясни нам, что это значит.
Я не сдвинулся с места. Мне было страшно.
— Почему он стоит? — спросил директор. Меня вытащили из шкафа.
Я все время молчал. Я не знал, что сказать. Я хотел ведь только мяукнуть. Но как я сказал бы об этом...
Виктор Голявкин «Как я всех обмануть хотел»
Мне про это рассказывать даже не хочется. Но я все-таки расскажу.
Все думали, я и вправду больной, а флюс у меня был не настоящий. Это я промокашку под щеку подсунул, вот щека и раздулась. И вдобавок гримасу состроил — вот, мол, как зуб у меня болит! И мычу слегка; это я все нарочно сделал, чтоб урок не спросили.
И Анна Петровна поверила мне. И ребята поверили. Все жалели меня, переживали. А я делал вид, что мне очень больно. Анна Петровна сказала:
— Иди домой. Раз у тебя так зуб болит.
Но мне домой совсем не хотелось. Языком промокашку во рту катаю и думаю: «Здорово обманул я всех!»
Вдруг Танька Ведеркина как заорет:
— Ой, смотрите, флюс у него на другой стороне!
Леонид Каминский «Три желания второклассника Вити»
Жил-был маленький мальчик Витя. Он учился во втором классе и был круглым двоечником, потому что умел считать только до двух.
Например, спросит его учительница Анна Петровна: «Сколько ножек у рояля?» Он отвечает: «Две». И получает двойку. Или: «Сколько ног у коровы?» Он опять отвечает: «Две». И снова получает двойку.
Но Витя не очень огорчался, потому что он умел считать только до двух, и поэтому думал, что двойка — это самая высокая отметка.
Однажды, когда Витя пришел из школы, родители заглянули в его дневник и ужаснулись.
— Это безобразие! — сказал папа. — Где пятерки? Или четверки? Или хотя бы тройки?! Если ты будешь так учиться, то скоро станешь не только второклассником, но и второгодником!
— Ах, — сказала мама, — если бы я знала, что ты так учишься, то ни за что бы не купила тебе новую рыбку для аквариума!
Витя тут же побежал к аквариуму посмотреть на рыбку. Рыбка была очень красивая и сверкала золотой чешуей.
«Неужели волшебная золотая рыбка?» — подумал Витя.
— Да, — сказала золотая рыбка, — ты угадал: я действительно волшебная. Хочешь, Витя, выполню любые твои три желания?
— Нет, — ответил Витя, — я умею считать только до двух. Если можешь, выполни пока одно желание — я хочу научиться считать до пяти.
— Хорошо, — сказала золотая рыбка, — нет ничего проще!
Назавтра Витя получил первую пятерку. Анна Петровна спросила его, сколько пальцев на руке, и он ответил: «Пять».
А через день Витя пришел домой грустный.
— Что случилось? — спросила золотая рыбка.
— Опять двойку заработал, — ответил Витя. — Учительница спросила, сколько ног у осьминога, и я сказал — пять. А надо было — восемь.
— Понимаю, — сказала золотая рыбка, — твое второе желание — научиться считать до восьми?
— Ага, — ответил Витя.
— Ладно, так и будет, — пообещала рыбка.
Назавтра Витя пришел домой еще более грустный.
— Я знаю, что случилось, — сказала рыбка. — Наверно, Анна Петровна спросила, сколько ног у сороконожки, а ты ответил — восемь?
— Да, — удивленно ответил Витя. — А ты откуда знаешь?
— А ты разве забыл, что я волшебная? — ответила золотая рыбка. — Ну что же, теперь ты попросишь выполнить твое третье желание — научиться считать до сорока?
— Ага, — сказал Витя.
— Нет, — возразила рыбка, — это бесполезно. Например, завтра учительница спросит, сколько минут в часе, и ты ответишь: «Сорок».
— А сколько надо? — спросил Витя.
— Шестьдесят. Или спросит у тебя, сколько дней в году, и ты опять скажешь «Сорок». А на самом деле — триста шестьдесят пять.
— Да, — вздохнул Витя, — оказывается, на свете столько разных чисел! Тогда исполни мое третье желание. Сделай так, чтобы я знал все числа. Все-все, какие только существуют!
— Попробую, — ответила золотая рыбка, — хотя это очень трудно. Но у меня одно условие — с завтрашнего дня ты должен учить уроки!
— Попробую, — сказал Витя, — хотя это очень трудно...
Прошла неделя, и Витя стал получать одни пятерки. Он превратился в круглого отличника. Особенно Витя полюбил математику. А когда он немного вырос, его назначили Самым Главным Академиком по Числам. Еще бы — ведь никто, кроме него, не знает все числа. Даже учительница Анна Петровна.
Леонид Каминский «Чего только не случилось!»
— Людмила Аркадьевна, можно войти?
— Входи, Сережкин!
— Я опоздал.
— Об этом я уже догадалась. Во-первых, здравствуй!
— Здрасте.
— Во-вторых, объясни-ка нам: что случилось?
— Ой, чего только не случилось! Сначала испортились часы.
— Остановились, что ли?
— Нет, просто часовая стрелка стала двигаться против часовой стрелки. А минутная — против минутной. И поэтому я не мог узнать, который час. Но потом все же узнал.
— Каким образом?
— Очень просто: по телефону. Набрал «ноль восемь», а они и говорят: «Уже полдевятого!» Я говорю: «Правда?» А они отвечают: «Ага!»
— Ну и что же дальше?
— Я понял, что опаздываю, быстро оделся и выскочил за дверь. Смотрю: маляры выкрасили всю лестницу зеленой краской. И табличку повесили: «Проход временно закрыт». Это, значит, пока не высохнет. Что делать? Пришлось всем жильцам спускаться по водосточной трубе.
— И тебе тоже?
— И мне тоже. Я быстро спустился с пятого этажа, выбежал на улицу: что такое! На ту сторону никак не перейти, всю улицу перекрыли.
— Неужели тоже выкрасили зеленой краской?
— Нет, что вы! Просто оказалось, что по проезжей части вели жирафу, поэтому все движение остановилось.
— Куда же вели эту жирафу?
— Не знаю. Наверное, в зоопарк. Или в цирк.
— Или на киносъемку?
— Или на киносъемку. В общем, пришлось ждать. Ну, а потом я побежал в школу, потому что больше ничего не случилось.
— Всё?
— Всё.
— Так. Очень удивительная история. А теперь сознайся, Сережкин: есть ли хоть два слова правды из того, что ты нам сейчас рассказал?
— Два слова есть...
— Какие же это слова?
— «Я опоздал»...
Похожие статьи:
Дружинина. Лекарство от контрольной
Нет комментариев. Ваш будет первым!