Виталий Бианки «Лесные детёныши»
Виталий Бианки «Кто где живёт»
Оказывается, весной весь лес сверху донизу занят под жильё. Свободного местечка нигде не осталось. Живут на земле, под землёй, на воде, под водой, на деревьях, в траве и в воздухе.
Замечательные дома
В воздухе — дом у иволги. Она высоко над землёй подвесила к ветке берёзы лёгкую корзиночку, сплетённую из пеньки, стебельков, волосков и шерстинок. В корзиночке лежат иволгины яйца. Прямо удивительно, как они не бьются, когда ветер раскачивает ветку.
В траве — дома у жаворонков, лесных коньков, овсянок и многих других птиц. Больше всех нашим корреспондентам понравился шалашик пеночки веснички. Он из сухой травы и моха, с крышей, вход сбоку.
В деревьях — в дуплах — дома у летяги (белка с перепонками между лапами), у жуков-древоточцев и короедов, у дятлов, синиц, скворцов, сов и других птиц.
Под землёй — дома у крота, мышей, барсука, у ласточек-береговушек, у зимородка и разных насекомых.
У чомги — водяной птицы из поганок — плавучее гнездо на воде, оно из кучи болотной травы, камыша и тины. Чомга разъезжает на нём по озеру, как на плоту.
Под водой устроили себе домики ручейники и водяной паук-серебрянка.
У кого дом лучше всех?
Самое большое гнездо у орла. Оно сделано из толстых сучьев и помещается на громадной толстой сосне.
Самое маленькое гнездо у желтоголового королька. У него весь дом с кулачок, да и сам-то он ростом меньше стрекозы.
Самый хитрый дом у крота. У него столько запасных ходов и выходов, что никак его не накроешь в его норе.
Самый искусный дом у слоника-листовёрта (маленький жучок с хоботком). Слоник перегрыз жилки у берёзовых листьев, и, когда листья начали вянуть, скрутил их в трубочку и склеил слюнкой. В этот домик-трубочку слониха-самочка снесла свои яички.
Самые простые гнёзда у куличка- галстучника и козодоя-полуночника. Галстучник положил свои четыре яйца прямо в песок на берегу речки, а козодой — в ямочку, в сухие листья под деревом. Они оба не много потрудились над постройкой дома.
Самый красивый домик у пеночки- пересмешки. Она свила себе гнёздышко на берёзовой ветке, убрала его лишайником и тонкой берёзовой кожуркой и вплела для украшения кусочки разноцветной бумаги, что валялись возле какой-то дачи.
Самое уютное гнёздышко у долгохвостой синицы. Эту птицу зовут ещё опо- ловничек, потому что она похожа на разливательную ложку — ополовник. Её гнездо свито изнутри из пуха, перьев и шерстинок, а снаружи из мха и лишайников. Оно всё круглое, как тыквочка, и вход у него круглый, маленький, в самой серёдке гнезда.
Самые удобные домики у личинок ручейников.
Ручейники — крылатые насекомые. Когда они садятся, они складывают крылья крышей у себя на спине и прикрывают ими всё своё тело. А личинки ручейников бескрылые, голые, им нечем прикрыться. Живут они на дне ручьёв и речек.
Найдёт личинка сучочек или камышинку величиной со спичку, склеит на них трубочку из песчинок и залезает в неё задом.
Очень удобно получается: хочешь — совсем спрячься в бочку и спи там спокойно, никто тебя не увидит; хочешь — высунь передние ножки и ползи по дну вместе с домом: домик-то лёгкий.
А один ручейник нашёл валявшуюся на дне тоненькую папироску, залез в неё да так и путешествует в ней.
Самый удивительный дом у водяного паука-серебрянки. Этот паук растянул паутинку под водой между водорослями, а под паутинку на мохнатом брюшке натаскал пузырьки воздуха. Так и живёт паук в домике из воздуха.
У кого ещё гнёзда?
Настоящее гнездо выстроила себе рыбка колюшка. Строил самец; для постройки брал только самые тяжёлые стебельки трав, которые не всплывают, если их возьмёшь со дна ртом и подкинешь вверх. Укрепил стебельки на песчаном дне. Склеил стены и потолок своим клеем и заткнул все дырочки мхом. В стенках гнезда он оставил две двери.
У мышки-малютки гнездо совсем как птичье. Мышка свила его из травинок и разодранных на тонкие волоконца стебельков. Гнездо висит на высоте почти двух метров на ветке можжевельника.
Кто из чего строил себе дом?
Дома в лесу строят из всякого материала.
Дрозд певчий вымазывает изнутри стенки своего круглого гнезда цементом из гнилушек.
Из грязи, скрепляя её своей слюнкой, лепят гнёзда ласточки — касатка и воронок.
Славка-черноголовка скрепляет тонкие прутики своего гнезда лёгкими клейкими паутинками.
Поползень — птичка, что бегает по отвесным стволам деревьев вниз головой, — поселился в дупле с большим выходным отверстием. Чтобы к нему в дом не могла забраться белка, поползень замуровал двери глиной; оставил только маленькое отверстие, чтобы самому протиснуться.
А всех забавнее устроился изумрудно- коричнево-голубой зимородок. Ом вырыл себе глубокую норку в берегу и устлал пол своей комнатки тонкими рыбьими косточками. Подстилка получилась мягкая.
По чужим домам
Кто не сумел или поленился сам себе дом выстроить, устроился в чужом доме.
Кукушки подкинули свои яйца в гнёзда трясогузок, зарянок, славок и других маленьких домовитых птичек.
Лесной кулик-черныш отыскал старое воронье гнездо и выводит в нём своих птенцов.
Пескарям (рыбкам) очень понравились покинутые хозяевами рачьи норки в песчаном берегу под водой. Рыбки выметали в них свою икру.
А один воробей устроился очень хитро.
Выстроил он себе гнездо под крышей — мальчишки разорили его.
Выстроил в дупле — ласка все яйца повытаскивала.
Тогда воробей пристроился в громадном гнезде орла. Между толстыми сучьями этого гнезда свободно поместился его маленький домик.
Теперь воробей живёт спокойно, никого не боится. Огромный орёл и внимания не обращает на такую мелкую птаху. Зато уж ни ласка, ни кошка, ни ястреб, даже мальчишки не разорят воробьиного гнезда: орла-то каждый боится.
Общежития
Есть в лесу и общежития.
Пчёлы, осы, шмели и муравьи строят дома на сотни и тысячи жильцов.
Грачи заняли сады и рощи под свои гнездовые колонии, чайки — болота, песчаные острова и отмели, а ласточки-береговушки изрешетили обрывистые берега рек своими норками-пещерками.
Что же в гнёздах?
А в гнёздах — яйца, у всех разные.
И неспроста разные у разных птиц.
У бекаса-куличка они все в пятнышках да в крапинках, а у вертиголовки — белые, чуть только розоватые.
А дело в том, что вертиголовкины яйца лежат в глубоком тёмном дупле, их и так не увидишь. А у бекаса — прямо на кочке, совсем открыто. Всякий бы увидал, если б они белые были. Вот они и выкрашены под цвет кочки, — скорей наступишь, чем заметишь.
У диких уток тоже яйца почти белые, а гнёзда у них на кочках — открытые. Зато уткам и приходится пускаться на хитрость. Когда утка сходит с гнезда, она прикрывает яйца пухом, который выщипала у себя на животе. Их и не видно.
А почему у бекаса такие заострённые яйца? Ведь вот у большого хищного сарыча они круглые.
Опять понятно: бекас-куличок — птичка маленькая, раз в пять меньше сарыча. Как же он высидит и прикроет своим тельцем такие большие яйца, если они не лягут так удобно — носок к носку, острыми концами вместе, — чтобы занимать как можно меньше места.
А почему у маленького бекаса такие же крупные яйца, как у большого сарыча?
На этот вопрос мы ответим дальше, в рассказе "Какие вывелись птенцы у бекаса и сарыча?".
Сколько у кого детей?
В большом лесу за городом живёт молодая лосиха. У неё в этом году родился один лосёнок.
У орлана-белохвоста гнездо в том же лесу. В гнезде два орлёнка.
У чижа, зяблика, овсянки — по пяти птенцов.
У вертигололки — восемь.
У ополовничка (долгохвостой синицы) — двенадцать.
У серой куропатки — двадцать.
У колюшки в гнезде из каждой икринки вывелось по мальку-колюшонку, всего — сотня колюшат.
У леща — сотни тысяч.
У трески не перечесть: наверно, миллион мальков.
Беспризорные
Лещ и треска совсем о своих детях не заботятся. Выметали икру и ушли. А ребятишки пускай сами, как знают, выводятся, живут и кормятся. Да как же и быть, если у тебя сотни тысяч ребятишек? За всеми не усмотришь.
У лягушки всего одна тысяча ребят — и то она о них не думает.
Конечно, беспризорным нелегко живётся. Под водой много прожорливых чудовищ, и все они падки до вкусной рыбьей и лягушечьей икорки, до рыбёшек и лягушат.
Сколько гибнет рыбьих мальков и головастиков, сколько опасностей им грозит, пока они не вырастут в больших рыб и лягушек, — прямо подумать страшно!
Птичьи трудодни
Чуть свет — птицы на крыло.
Скворец работает в сутки 17 часов, городская ласточка — 18, стрижи — 19, а горихвостка — больше 20.
Да меньше им работать и нельзя.
Ведь чтобы накормить своих птенцов, стриж должен принести корм за день не меньше тридцати — тридцати пяти раз, скворец около двухсот, ласточка городская — триста, а горихвосточка — свыше четырёхсот пятидесяти!
Сколько вредных для леса насекомых, их
Работают не покладая крыл!
Заботливые родители
Лосиха и все птицы-матери — вот уж по- настоящему заботливые родители.
Лосиха готова жизнь отдать за своего единственного детёныша. Попробуй напасть на неё хоть сам медведь: она так начнёт брыкаться и передними и задними ногами, так отделает его копытами, что в другой раз мишка и близко не сунется к лосёнку.
Нашим корреспондентам попался в поле куропаткин сын: из-под самых ногу них выскочил и помчался в траву прятаться.
Они его поймали, а он как пискнет! Откуда ни возьмись — мать-куропатка. Увидела сына в руках у людей — заметалась, заклохтала, на землю припала, крыло волочит.
Корреспонденты подумали — она раненая. Куропатчонка бросили, за ней погнались.
Куропатка ковыляет по земле — вот-вот рукой схватишь; но только руку протянешь — она в сторону. Гнались-гнались так за куропаткой, вдруг она крыльями захлопала, поднялась над землёй — и улетела как ни в чём не бывало.
Вернулись наши корреспонденты назад, за куропатчонком, а его и след простыл. Это нарочно мать раненой притворялась, отводила от сына, чтобы спасти его. Она за каждого своего детёныша так заступается: ведь у неё их всего только двадцать.
Колония на острове
На песчаной отмели острова живут на даче маленькие чайки.
По ночам они спят в песчаных лунках (ямках) — по трое в лунке. Вся отмель в лунках — такая большая колония чаек.
Днём они учатся летать, плавать и ловить мелкую рыбёшку под руководством старших.
Старые чайки учат и зорко охраняют своих ребят.
Когда приближается враг, они слетаются стаей и кидаются на него с таким криком и гамом, что всякому страшно станет.
Даже громадный морской орлан-белохвост спешит удрать от них подальше.
Какие вывелись птенцы у бекаса и сарыча?
Вот портрет маленького сарыча, только что вылупившегося из яйца. На носу у него белая шишечка. Это «яйцевой зуб». Им-то птенец и разбивает скорлупку, когда ему пора из яйца выходить.
Сарычонок вырастет и будет кровожадным хищником — грозой грызунов.
А сейчас он — забавный малыш, весь в пуху, полуслепой.
Он такой беспомощный, такой неженка: шагу ступить не может без папы и мамы. Он умер бы с голоду, если б они его не кормили.
А есть среди птенцов и боевые ребята: как только выклюнутся из яйца, сейчас вскочат на ножки — и пожалуйста: уж и пищу сами себе добывают, воды не боятся, и от врагов сами прячутся.
Вот сидят два бекасёнка. Они только день как из яйца, а уж гнездо своё покинули и сами себе отыскивают червячков.
Потому и были у бекаса такие большие яйца, что бекасята в них подрастать могут.
Куропаткин сын, о котором мы сейчас рассказывали, тоже боевой. Только что родился, а уж бежит со всех ног.
Вот еще дикий утёнок — крохаль.
Он, как только на свет появился, сейчас же заковылял к речке, бултых в воду — и стал купаться. Он и нырять уже умеет и потягивается, приподнявшись на воде, — совсем как большой.
А пищухина дочь — ужасная неженка. Целые две недели в гнезде просидела, теперь вылетела и сидит на пне.
Вот как надулась: недовольна, что мать долго не летит с кормом.
Самой скоро уже три недели, а всё ещё пищит и требует, чтобы мать запихивала ей в рот гусениц и другие лакомства.
Шиворот-навыворот
Из разных мест огромной нашей страны нам пишут о встречах с удивительной птичкой. Видели её в этом месяце и под Москвой и на Алтае, на Каме и на Балтийском море, в Якутии и в Казахстане.
Очень милая и нарядная птичка, похожая на те яркие поплавки, что в городах продают молодым удильщикам. И такая доверчивая, что подойди хоть на пять шагов — так и будет плавать перед тобой у самого берега, нисколько не боится.
Все другие птицы сейчас на гнёздах сидят или птенцов водят, а эти соберутся в стайки и путешествуют по всей стране.
Удивительно, что эти яркие красивенькие птички — самочки. У всех других птиц самцы ярче, красивее самок, а у этих наоборот: самцы серенькие, а самки пёстрые.
Ещё удивительнее, что эти самочки совсем не заботятся о своих детях. Далеко на севере, в тундре, они снесли яички в ямку — и до свидания! А самцы остались там высиживать яйца, кормить и беречь птенцов.
Всё шиворот-навыворот!
Зовётся эта птичка куличок-плавунчик круглоносый.
Встретить её можно всюду: сегодня здесь, а завтра там.
Новые лесные обычаи
Лесные птенчики подросли и вылезли из гнезд.
Птицы, что весной жили каждая пара на своем участке, кочуют теперь с ребятишками по всему лесу.
Лесные жители ходят в гости друг к другу.
Даже хищные звери и птицы не так строго охраняют свои охотничьи участки. Дичи везде много. На всех хватит.
Куница, хорёк, горностай бродят по всему лесу — и всюду им лёгкая пожива: глупые птенчики, неопытные зайчата, неосторожные мышата.
Певчие птицы сбиваются в стайки, странствуют по кустам и деревьям.
В стае свой обычай.
Обычай такой:
Один за всех и все за одного
Кто первый увидал врага, должен пискнуть или свистнуть — предупредить всех, чтобы стая успела броситься врассыпную.
Если один попал в беду, стая поднимает крик и гам на страх врагам.
Сто пар глаз и сто пар ушей сторожат врага, сто клювов готовы отразить нападение. Чем больше выводков примыкает к стае, тем лучше.
Для ребят в стае существует закон: во всём подражай старшим. Старшие спокойно клюют зёрнышки — и ты клюй. Старшие головы подняли и не шевелятся — и ты замри. Старшие наутёк — и ты наутёк.
Кур-лы! Кур-лы!
— Слушай команду: прилетели!
Сели на землю один за другим. Тут — на площадке среди поля — молодые обучаются танцам, гимнастике: скачут, кружатся, выкидывают хитрые коленца в такт. И есть ещё упражнение, самое трудное: надо подбросить камешек и поймать его клювом.
Готовятся в далёкий путь...
Учебные площадки
А у журавлей и тетеревов для молодёжи настоящие учебные площадки.
У тетеревов — в лесу. Соберутся молодые косачи и смотрят, что старый токовик станет делать.
Токовик забормочет, и молодые забормочут. Токовик чуффыкнет, и молодые зачуффыкают — тоненькими голосами.
Только теперь уж токовик не так бормочет, как весной. Весной бормотал: «Продам шубу, куплю балахон». А теперь: «Продам балахон, продам балахон, куплю шубу».
Молодые журавли прилетают на площадку отрядами. Учатся держаться на лету правильным строем — треугольником. Этому нужно выучиться, чтобы беречь силы при полёте на далёкие расстояния.
Первым в треугольнике летит самый сильный старый журавль. Ему, как передовому, труднее рассекать воздух.
Когда он устанет, он переходит в хвост отряда, а его место занимает другой, со свежими силами.
За передовыми — голова к хвосту, голова к хвосту, — в такт махая крыльями, летят молодые. Кто сильнее — впереди, послабее — сзади. Волны воздуха бегут от угла треугольника, точно лодка носом режет воду.
Паучки - лётчики
Крыльев нет — как полетишь?
А вот (надо же ухитриться!) превратились некоторые паучки в пилотов-воздухоплавателей.
Паучок из брюшка выпустит тонкую паутинку, зацепит её за куст, ветер её подхватит, туда-сюда рвёт, а разорвать не может: она крепкая, как шелковинка.
Паучок на земле сидит. Паутинка между землёй и веткой в воздухе вьётся. Паучок сидит и мотает паутинку. Сам опутается — весь как в шёлковом шарике, а паутинку всё больше отпускает.
Паутинка становится всё длиннее — ветер её сильнее рвёт.
Паучок ногами за землю держится, крепко вцепился.
Раз, два, три! — пошёл паучок против ветра. Откусил прицепленный конец. Рвануло порывом, оторвало паучка от земли. Полетели. Живей разматывай паутинку!
Поднимается воздушный шарик... Летим высоко над травой, над кустами.
Пилот глядит сверху: где бы спуститься?
Лес внизу, речка. Дальше, дальше!
Вот какой-то дворик, мухи вьются над кучей навоза. Стоп! Вниз!
Пилот паутинку под себя сматывает, катает лапками в шарик. Воздушный шарик всё ниже, ниже... Готово: посадка!
Кончиком паутинки зацепился за травку — приземлился!
Тут можно спокойно зажить своим домком.
Когда много таких паучков и их паутинок летает по воздуху — а это бывает осенью в хорошую сухую погоду, — в деревнях говорят: настало бабье лето. Серебрятся седые волосы осени...
Готовятся к зиме
Мороз не велик, а зевать не велит: как грянет — разом землю и воду скуёт льдом. Где тогда еды себе достанешь? Куда спрячешься?
В лесу каждый готовился к зиме по-своему.
Кому положено, улетел от голода и холода на крыльях. Кто остался, торопится набить свои кладовые, заготовляет запасы пищи впрок.
Особенно усердно таскают короткохвостые мышки-полёвки. Многие из них вырыли себе зимние норы прямо в стогах и под хлебными скирдами и каждую ночь воруют зерно.
К норе ведут пять или шесть дорожек, каждая дорожка — в свой вход. Под землёй — спальня и несколько кладовых.
Зимой полёвки собираются спать только в самые сильные морозы. Поэтому они делают большие запасы хлеба. В некоторых норах собрано уже по четыре-пять килограммов отборного зерна.
Маленькие грызуны обворовывают хлебные поля. Надо оберегать от них урожай.
Молоденькие зимовщики
Деревья и многолетние травы приготовились к зимовке. А однолетние травы уже рассеяли свои семена. Но не все однолетники будут зимовать в виде семян. У некоторых они уже проросли. Очень много однолетников-сорняков взошло на перекопанных огородах. На голой тёмной земле видны розеточки выемчатых листочков пастушьей сумки, и похожие на крапиву пушистые листики пурпуровой яснотки, и крошечная пахучая ромашка, и анютины глазки, и ярутка, и, конечно, назойливая мокрица.
Все эти растеньица собираются зимовать, прожить под снегом до следующей
Кто что успел
На снегу рыжеватым пятном выделяется раскидистая липа. Не листья на ней рыжеют, а язычки-крылышки, которые прикреплены к орешкам. Все ветки и веточки липы в крылатых орешках.
Но не одна липа так разукрашена. Вот высокое дерево — ясень. Сколько же там, наверху, висит сухих плодов! Свешиваются густыми пучками, узкие, длинные, похожие на стручки.
Но пожалуй, всех красивее рябина: на ней до сих пор сохранились тяжёлые грозди ярких ягод. Видны ещё ягоды и на кустах барбариса.
И на бересклете всё ещё красуются его удивительные плоды. Ни дать ни взять — розовые цветы с жёлтыми тычинками.
Вот ещё сколько древесных пород не успели устроить до зимы своего потомства!
Да и у берёзы ещё тут и там виднеются на ветках сухие серёжки, в которых спрятаны крылатые орешки.
И чёрные шишечки ольхи ещё не опустели. Но зато и берёза и ольха успели приготовить кое-что для весны — серёжки. Придёт весна — этим серёжкам только вытянуться, раздвинуть чешуйки и расцвести.
Серёжки есть и у орешника — толстые, красновато-серые, по две пары на каждой ветке. А орехов на орешнике уже давно не найдёшь. Он всё успел: и с потомством своим распроститься, и к весне приготовиться.
Запасы овощей
Короткоухая водяная крыса летом жила на даче, у самой речки. Там у неё была одна жилая комната под землёй. Ход из комнаты вёл косо вниз — прямо в воду.
Теперь водяная крыса устроила себе хорошую, тёплую зимнюю квартиру далеко от воды, на кочковатом лугу. В квартиру ведут подземные ходы-переходы по сто шагов длиной и больше.
Спальня выстлана мягкой, тёплой травой и помещается под самой большой кочкой.
Кладовая соединена со спальней особыми ходами.
В кладовой сложены в строгом порядке, по сортам, похищенные и перетащенные крысой с полей и огородов хлебные зёрна, горох, луковицы, бобы и картофель.
Белкина сушильня
Белка отвела под кладовую одно из своих круглых гнёзд на деревьях. Там у неё сложены лесные орешки и шишки.
Кроме того, белка собрала грибы — маслята и берёзовики. Их она насадила на обломанные сучочки сосен и сушит впрок. Зимой она будет бродить по ветвям деревьев и подкрепляться сушёными грибами.
Живые кладовые
Удивительную кладовую нашла для своей личинки оса-наездник. У неё быстрые крылья, зоркие глаза под загнутыми кверху усиками. Очень тонкая талия отделяет её грудь от брюшка, а на конце брюшка длинное, прямое и тонкое, как игла, жало.
Летом оса-наездник отыскала большую толстую гусеницу бабочки, напала на неё, оседлала и вонзила в её кожу своё острое жало. Жалом она просверлила в теле гусеницы дырочку и в эту дырочку опустила своё яичко.
Оса улетела, а гусеница скоро оправилась от страха. Опять стала она есть листья и, когда подошла осень, выткала себе кокон и окуклилась.
Вот тут-то — в куколке — и вышла из яичка личинка осы-наездника. Ей тепло, спокойно внутри крепкого кокона, и пищи хватит на целый год.
Когда опять придёт лето, кокон гусеницы откроется, но вылетит из него не бабочка, а поджарая, жесткотелая чёрно-жёлто- красная оса-наездник. Это наш друг. Ведь она уничтожает вредных гусениц.
Сам себе кладовая
А многие звери никаких особых кладовых себе и не устраивают. Они сами себе кладовые.
Просто наедятся хорошенько за осенние месяцы, станут толстые-претолстые, жирные-прежирные — и всё тут. Жир ведь тот же запас пищи. Он лежит толстым слоем под кожей и, когда зверю нечего есть, проникает в кровь, как пища через стенки кишок. А уж кровь разносит пищу по всему телу.
Так устраиваются медведь, барсук, летучие мыши и все другие звери и зверьки, что крепко спят всю зиму. Да ещё и греет их жир: он холода не пропускает.
Отлёт птиц на зимовку
Взглянуть бы на бескрайнюю нашу страну с неба. Осенью. Подняться на стратостате выше леса стоячего, выше облака ходячего — километров бы на тридцать над землёй. Конца-края нашей земли всё равно не увидишь, но овидь — что видно кругом — оттуда огромная. Если, конечно, небо чистое, не закрывает землю от глаз сплошная туча — оболочина.
И покажется с такой высоты, что вся наша земля в движении: что-то движется над лесами, степями, горами, морями...
Это — птицы. Бесчисленные птичьи стаи.
Наши перелётные покидают родину — летят на зимовки.
Некоторые, конечно, остаются: воробьи, голуби, галки, снегири, чижи, синицы, дятлы и прочая мелочь. Все дикие куры, кроме перепёлочек. Большой ястреб- тетеревятник, большие совы. Но и этим хищникам мало работы у нас зимой: большинство птиц всё-таки улетает от нас на зиму. Отлёт начинается с конца лета: первыми улетают те, что прилетели весной последними. И длится всю осень — пока воды не закроются льдом. Последними отлетают те, что первыми появились весной: грачи, жаворонки, скворцы, утки, чайки...
Думаете, отлёт на зимовки — сплошной поток птичьих стай с севера на юг? Вот уж нет!
Разные виды птиц улетают в разное время, большинство летит ночью: так безопасней. И далеко не все летят зимовать с севера на юг. Есть птицы, которые осенью улетают с востока на запад. Другие наоборот — с запада на восток. А есть у нас и такие, что летят зимовать прямо на север!
Книга зимы
Белым ровным слоем покрыл снег всю землю. Поля и лесные поляны теперь — как гладкие чистые страницы какой-то гигантской книги. И кто ни пройдёт по ним, всяк распишется: «Был здесь такой-то».
Днём идёт снег. Кончится — страницы чистые.
Утром придёшь — белые страницы покрыты множеством таинственных знаков, чёрточек, точек, запятых. Значит, ночью были тут разные лесные жители, ходили, прыгали, что-то делали.
Кто был? Что делал?
Надо скорей разобрать непонятные знаки, прочесть таинственные буквы. Опять пройдёт снег, и тогда, точно кто страницу перевернул, — снова только чистая, гладкая белая бумага перед глазами.
Кто как читает?
В книге зимы каждый лесной житель расписывается своим почерком, своими знаками. Люди учатся разбирать эти знаки глазами. Как же ещё читать, как не глазами?
А вот звери умудряются носом читать. Собака, например, понюхает буквы в книге зимы и прочтёт: «тут был волк», или «тут сейчас пробежал заяц».
И уж такой у зверей нос шибко грамотный — ни за что не ошибётся.
Кто чем пишет?
Звери всё больше лапами пишут. Кто всей пятернёй, кто четырьмя пальцами, а кто копытом. Случается и хвостом расписаться, и носом, и брюхом.
Птицы, те тоже лапками да хвостом, а ещё — крыльями.
Письмо простое и письмо с хитростью
Наши корреспонденты выучились читать в книге зимы про разные лесные происшествия. Наука эта им не легко далась: оказывается, не всякий в лесу расписывается попросту — некоторые с хитростью.
Легко и просто разобрать и запомнить белкин почерк: она по снегу прыгает — как в чехарду играет. Короткими передними лапками обопрётся, — длинные задние далеко вперёд вынесет, широко их расставит. От передних лапок след у неё маленький. Две точки отпечатаны, обе рядом. От задних — след длинный, вытянутый, как от крошечной ручки с тонкими пальцами.
У мышей почерк хоть очень мелкий, а тоже простой, разборчивый. Вылезая из-под снега, мышь часто делает петельку и тогда уж бежит прямо, куда ей надо, или возвращается назад к себе в норку. Получаются на снегу длинные строчки двоеточий — двоеточие от двоеточия на одинаковом расстоянии.
Птичий почерк — сороки, скажем, тоже легко разобрать. От трёх передних пальцев крестики на снегу, сзади от четвёртого пальца — тире (прямая чёрточка). По бокам от крестиков отпечатки перьев крыла, как пальцы. И уж где-нибудь непременно мазнёт по снегу своим длинным ступенчатым хвостом.
Эти всё следы без фокусов. Сразу видно: вот тут белка с дерева спустилась, поскакала по снегу, опять на дерево прыгнула. Мышь из-под снега выскочила, побежала, покружилась и опять под снег. Сорока села — скок, скок, скок по твёрдому насту, — мазнула хвостом, ударила крыльями — и до свидания.
А вот разберись в лисьем да в волчьем почерке. С непривычки сразу запутаешься.
Маленькая собака и лиса, большая собака и волк
Лисий следок похож на след маленькой собаки. Разница только в том, что лиса держит лапу в комке: крепко сжимает пальцы.
Собака пальцы раздвигает, след ее поэтому рыхлее и мягче.
Волчий след похож на след большой собаки. Разница та же: лапа у волка сжата с боков. След волка получается длиннее и стройнее собачьего; отпечатки когтей и подушечек у него глубже. Расстояние между передними и задними когтями одной лапы больше, чем на собачьем следу. Передние когти волка на снегу часто сливаются в один отпечаток. У собак отпечатки подушечек пальцев сливаются, у волка — нет.
Это — азбука.
Читать строки волчьих следов особенно мудрено, потому что волк любит пускаться на хитрость, чтобы запутать свой след. Лиса — тоже.
Волчьи хитрости
Когда волк идёт шагом или труском (рысью), он аккуратно ступает правой задней ногой в след своей передней левой ноги, а левой задней — в след правой передней; поэтому следы его ложатся прямой, как по верёвочке, строчкой — в одну линейку.
Глядишь на такую строчку и читаешь: «Тут прошёл здоровенный волк».
Вот и ошибся! Правильно прочесть надо: «Тут прошло пять волков». Впереди шла мудрая матёрая волчица, за ней старый волк, за ним молодые волчата.
Ступали след в след, да так аккуратно, что и в голову не придёт, что это след пяти зверей. Надо очень набить глаз, чтобы стать хорошим следопытом по белотропу (так называют охотники следы на снегу).
Лес зимой
Может ли мороз убить дерево?
Конечно, может.
Если дерево промёрзнет всё насквозь, до самой сердцевины, — оно умрёт. В особенно суровые, малоснежные зимы у нас погибает немало деревьев, большей частью — молоденьких. Пропали бы и все деревья, если б каждое дерево не хитрило, чтобы сберечь в себе тепло, не допускать мороз глубоко внутрь себя.
Кормиться, расти, производить на свет потомство — всё это требует большого расхода сил, энергии, большого расхода своего тепла. И вот деревья, собрав за лето силы, к зиме отказываются от еды, перестают питаться, перестают расти, не тратят силы на размножение. Становятся бездеятельными, погружаются в глубокий сон.
Много выдыхают тепла листья, долой на зиму листья! Деревья сбрасывают их с себя, отказываются от них, чтобы сохранить в себе необходимое для жизни тепло. А кстати, сброшенные с ветвей, гниющие на земле листья сами дают тепло и предохраняют нежные корни деревьев от промерзания.
Мало того! На каждом дереве есть панцирь, защищающий живую плоть растения от мороза. Всё лето, каждый год откладывают деревья под кожицей своего ствола и веток пористую пробковую ткань — мёртвую прослойку. Пробка не пропускает ни воды, ни воздуха. Воздух застаивается в её порах и не даёт источаться теплу из живого тела дерева. Чем старше дерево, тем толще в нём пробковый слой, вот почему старые, толстые деревья лучше переносят холод, чем молоденькие деревца с тонкими стволиками и ветвями.
Мало и пробкового панциря. Если лютый мороз сумеет и под него пробиться, — он встретит в живом теле растения надёжную химическую оборону. К зиме в соках деревьев происходят многочисленные биохимические изменения, в результате которых деревья становятся холодоустойчивыми.
Но самая лучшая защита от морозов — пушистое снежное покрывало. Известно, что заботливые садовники нарочно пригибают к земле зябкие молодые фруктовые деревца и забрасывают их снегом: так им теплее. В многоснежные зимы снег, как пуховое одеяло, накрывает лес, и уж тогда лесу не страшна никакая стужа.
Нет, как ни лютуй мороз — не убить ему нашего северного леса!
Выстоит наш Бова-королевич против всех бурь и буранов.
Похожие статьи:
Рассказ Виталия Бианки «Красная горка»
Рассказ Виталия Бианки «Кто чем поёт?»
Рассказ Виталия Бианки «Чей нос лучше?»
Нет комментариев. Ваш будет первым!